Гостья Озерного Дома (СИ)

В зал они пришли ко второй перемене блюд, и с приходом государыни среди гостей началось заметное оживление. Марина оглядела стол, уставленный многочисленными приборами и аппетитными кушаньями, и мысленно облизнулась. Она действительно проголодалась. Вместо вилок здесь пользовались щипчиками наподобие пинцета с лопатками на концах, и где-то в глубине души созрела забавная мысль — а не запатентовать ли в этом мире вилку и заработать, таким образом, кучу денег?.. Еда была очень вкусной, хоть Диген и хвастался, что «запросто утрет нос» королевским поварам. Правда, было и маленькое разочарование, когда девушка решила попробовать дикую куропатку. Мясо дичи оказалось темным и жестковатым, гораздо менее вкусным, чем курица. Ну и ладно, не надо нам этих куропаток. Удивляла так же умеренность, которую проявляли за столом абсолютно все. Никто не объедался и не напивался до безобразия. Возможно, этим фактом объяснялось отсутствие тучных людей в королевском окружении?.. А уж некоторые женщины вообще едва прикасались к пище. Щипали что-то, пробовали. Мода на худобу, видимо, делала свое дело.

Музыканты на балконе играли незатейливые мелодии. Марина уже чувствовала себя уставшей. После десерта она решила пойти спать и, приложившись губами к надушенной руке королевы, отправилась осуществлять свое намерение. По дороге она столкнулась с эльдом Ламманом, который чистил грушу маленьким ножиком, разбрызгивая сок и роняя кожуру на пол. Ламман заговорщицки подмигнул:

— Что у вас сегодня с голосом, ваше высочество? Вы просто на писк срываетесь через каждое слово!

Марина вспыхнула до корней волос, сообразив, что на протяжении вечера отнюдь не всегда следила за тембром голоса, на который иллюзатор не действовал. Может быть, заметили многие, но только фавориту Альберины пришло в голову высказать правду так наивно или же так бестактно. Последний от души хлопнул мнимого принца по плечу, едва не потеряв при этом свою спелую грушу.

— Не огорчайся, мальчик! Ешь побольше острого, тогда голос будет точно мужской! И не только…

Не желая дослушивать пошловатую шутку, Марина отстранилась и пробурчала «спокойной ночи». Но как нахально ведет себя этот тип! Как будто имеет право. Как будто он уже… король. Подозрительный субъект. Не хочет ли он захватить престол? Зачем тогда эти, на первый взгляд, беспорядочные отравления? К тому же, из королевской постели управлять гораздо удобнее, чем с трона. Но судьба фаворита может быть переменчива: сегодня он любимчик, а завтра может прийти другой, более молодой, смазливый и шустрый, и что тогда?.. Пинок под зад, отдаленный гарнизон или, в лучшем случае, почетная ссылка в собственное имение. Внешне Ламман производил впечатление бестолкового придворного щеголя, чуть ленивого, чуть вздорного, но вполне добродушного. А если это только маска?..

Очутившись у себя — вернее, у принца — в спальне, Марина первым делом заперла дверь на задвижку. Ей было весьма неуютно, пожалуй, гораздо хуже, чем в первый день в домике старого мага. Тогда она ничего не понимала, как человек, которого внезапно окатили ледяной водой спросонья. А теперь… Тревога так и грызла сердце. Она думала, что заснуть не сможет, несмотря на усталость, однако не прошло и четверти часа, как ее сморил беспокойный сон.

***

Следующий день прошел мирно и тихо. Гостья вполне освоилась со своей ролью, тем более что на нее очень мало обращали внимание. И вообще складывалось впечатление, что принц жил во дворце как будто сам по себе. Поскольку он в настоящее время не являлся прямым престолонаследником, его статус мало чем отличался от статуса «обычного» родовитого эльда. У принца не было собственной свиты, как, например, у Велирин, из соображений экономии. Правда, во время торжественных церемоний рядом крутилась пара — тройка безымянных пажей, и только. Так они около всех крутились, следуя нехитрым обязанностям: подай — принеси — убери. Невидимая рука (Ланн, скорее всего) наводила порядок в комнатах. Но больше всего Марину поражало то, что принц ни с кем не водил близкого знакомства, не было даже намека на дружеские отношения. Мариен существовал в мирке какого-то патологического одиночества, и понять, кто же в этом виноват, со стороны уже не представлялось возможным.

Утром, во время малого выхода ее величества, домашние стали свидетелями перепалки между Велирин и первым министром. Принцесса выглядела возмущенной.

— Поймите же, эльд Алиген, — втолковывала она вельможе, теребя в руках смятый платочек, — не след так обращаться с людьми!..

Министр, похоже, не разделял ее гнева, и терпеливо качал головой в запредельно дорогом и модном седом парике.