Гостья Озерного Дома (СИ)

Паж из обедневшего дворянского рода, погибший на следующий день. Никто не видел, как он умер и с кем общался до того. Признаки отравления те же, без сомнения. Ненужный свидетель или исполнитель?! Похоже, все эти смерти были звеньями одной мерзкой цепочки, и, видимо, Мариен сам пришел к такому выводу. А кто бы не пришел, а? Кого принц подозревает, почему молчит?.. И какое отношение к данным убийствам имеет самое последнее? Есть ли смысл в смерти ничтожного слуги ничтожного посла из ничтожного королевства?..

Преступление совершено мастерски, придраться не к чему. Как раз в то утро, когда лже- Мариен появился во дворце, трое пажей из свиты посла с лихо закрученным именем проникли в винный погреб через отдушину. Наверное, им казалось, что совершают подвиг из рыцарского романа!.. Разжившись несколькими бутылками вполне приличного вина (в королевских погребах плохого не держат), подростки вылезли обратно со своей добычей и прошмыгнули в уединенный уголок парка — пировать задумали. Однако им помешали. Пажи услышали голоса и смех приближающейся группы людей, так что сочли за благо скрыться в густом кустарнике. Когда голоса удалились, воришки выждали еще чуть-чуть, а потом вернулись к прерванной попойке.

Вскоре один из них почувствовал себя неважно, но приятели ничего не заподозрили, посчитав это следствием выпитого. Дело можно было поправить, обратись они к лекарю сразу же, но мальчишки испугались наказания за воровство (гарантированная порка розгами!) и уговорили товарища потерпеть колики в животе. Спрятав остатки пиршества в кустах, троица спешно покинула укромное местечко, а через некоторое время несчастный юноша скончался в чудовищной агонии. Коротко и ясно… и записано со слов двух других… Нерасторопность местных сыщиков поражала. Никто и не пытался найти подтверждение словам двух не самых надежных свидетелей!

Еще один важный вопрос: как яд попал в бутылку? В погребе — отравили вино и закрыли пробкой?.. Тогда выходит, что жертвой мог стать кто угодно, а убийца — просто псих, и действует бессистемно. Такое предположение почти полностью исключается, это же ясно. Или же вино было отравлено кем-то из проходивших мимо лиц, пока сорванцы-пажи прятались, боясь высунуть нос. Увы, не представлялось возможным узнать, кто проходил мимо…

Что-то тут не клеилось. Марина почти явственно ощущала, что мозги скрипят и крошатся… Подростки — особая категория, к ним надо подходить с другой меркой, нежели к взрослым законопослушным гражданам. Кроме того, она уже столкнулась с образчиками психологии придворных. Прогуливаясь в парке и обнаружив на лужайке накрытую скатерть, брошенную без присмотра, они ни за что бы не прошли мимо. Шуткам о слабых желудках или вспугнутых любовниках не было бы конца! Скорее всего, шутники бы облазили все кусты в поисках сбежавших, устроив себе развлечение на добрые полчаса. Если, конечно, на месте пикника не остался спокойный и невозмутимый некто.

«Оп — па! Да я умница! Мне бы самой детективы писать!», — заерзала на стуле Марина: с удовольствием смакуя догадку и довольно потягиваясь. Вот оно, господа и дамы, ведьмы и их кошки!.. Пажи-то были не одни! Рыцарские побуждения или страх помешали им выдать кое-кого. Своих временных подружек, например. Вокруг полно хорошеньких горничных, которые не умеют играть в недотрог. И, кстати, знатных дам, которые, напротив, любят играть в недотрог с приятным для всех игроков продолжением. В последнем случае вообще опасно говорить правду, ведь за каждой подобной знатной дамой стоит рогатый муж, иногда с таким титулом, что его и произнести-то жутко… Тут не розгами пахнет, а кинжалом в бок. А теперь, когда посольство отбыло, незачем ворошить угли. Если эльд Конри и бездельник, как считает Мариен, то далеко не дурак, чтоб совать руки в еще не остывшую золу.

Гостья захлопнула папку. Отсюда больше ничего не выжать, и так потрудилась изрядно. Завтра она увидится с тезкой и выложит ему сладкие плоды интеллектуального труда. А вот Конри ничего говорить не надо: небось уже догадался, что к чему, но молчит из чувства самосохранения…

Или же копит силы для удара.

ГЛАВА 6.

Женские штучки

Скворцова провела отвратительную, беспокойную ночь, терзаемая беспорядочными ночными кошмарами. Шелковые простыни жгли, будто раскаленные железные листы. По углам комнаты что-то беспрерывно шуршало, скрипело: то ли дворцовые домофеи (если они тут были вообще, место весьма шумное), то ли мыши… Или, скорее всего, плоды распаленного криминальным чтивом воображения. А еще кто-то осторожно стучал в дверь, причем дважды за ночь. Марине удалось вздремнуть лишь под утро, когда ужасные сновидения отступили, растворившись в сером предрассветном сумраке.

Проснувшись, она почувствовала себя совершенно разбитой и с холодком в груди подумала, а уж не решил ли неизвестный убийца отравить и ее за компанию. А вдруг уже злоумышленник догадался, что она — самозванка?! Положительно, в домишке Тавеля спалось и спокойнее, и приятнее.