Гостья Озерного Дома

За два часа девушки успели привести себя в порядок, то есть вымыться и постирать некоторые вещи. Чистое белье развесили позади домика на специальной сушилке, после чего с наслаждением растянулись на низких диванчиках.

Марина начала уже дремать, когда в дверь легонько постучали.

— Входите! — Отозвалась Велирин. У нее тоже слипались глаза.

В комнату вступила невестка хозяина, смуглая миловидная особа с гладко зачесанными назад смоляными волосами, карими миндалевидными глазами и отменной, миниатюрной фигурой статуэтки.

Принцесса забеспокоилась за нравственность суженого, так как миловидная особа была одета во что-то легкое, сетчатое, соблазнительное — как будто отдельные куски такни беспорядочно скреплялись между собой. Ткань распахивалась то там, то тут, обнажая либо плечо, либо живот, либо загорелую стройную ножку. Прикрывать одеждой все тело женщины, и особенно — живот, считалось по местным меркам очень неприличным.

Молодая женщина с приятной улыбкой пригласила их на общую трапезу.

— Мы идем, — сказала Велирин, копаясь в своем мешке в поисках чистой рубашки, — вот только…

Договорить ей не удалось. Со двора послышался шум, крики, и невестка Орксата выбежала вон.

Девушки тревожно переглянулись, скинули полотенца (они завернулись в них после ванны), быстро оделись, привычно прихватили оружие и последовали вслед за миловидной особой.

Они увидели, как хозяин и его сын запирают ворота и услышали отдаленный звук: лошадиный топот.

— Кто-нибудь скажет, что происходит? — Спросила Марина, ни к кому особо не обращаясь

— Пустошные грабители, свистунь! — Угрюмо бросил один из д. асхири, говоря на западном языке с жутким акцентом. — Может, проедут мимо, может, ищут убежища.

По двору метался причитающий купец, моля небеса о снисхождении.

— Кто они такие? — Задала Скворцова еще один вопрос, уже догадываясь, что услышит.

— Разбойники. — Коротко и веско бросил д, асхири, не желая обсуждать такие очевидные вещи с женщиной.

К ним приблизились Готтар и Тха-Джар.

— Говорите, на оазисы не нападают?

— Не нападают, — бесстрастно ответил Тха-Джар, но Марина была готова поклясться, что он взволнован. — Сезон закончен, и негодяи не могут рассчитывать на богатую добычу. Возможно, они всего лишь ищут пристанища.

— Почему свистуны? — Рассеянно спросила Велирин.

— Сейчас услышите… Это их фирменный знак…

Внезапно из-за стены послышался многоголосый переливчатый свист, издаваемый минимум десятком людей, а затем низкий пропитой голос:

— Эй, хозяин! Выглянь-ка! Да не боись, не тронем! Пока…

К стене приставили две лестницы. На одну, кряхтя, вскарабкался Орксат, по второй поднялся его сын, вооруженный арбалетом. Ответом на эту скромную демонстрацию обороноспособности стал гнусный хохот бандитов и новая порция свистков — кто во что горазд, художественно и не очень.

— Зацени, почтенный, — продолжал голос, — у меня тут двадцать семь воинов. А у тебя, как нам известно, какие-то особенные гости.

— Нас предали, — тревожно шепнул барон, проверяя, хорошо ли ходит в ножнах клинок.

Между тем обладатель хриплого голоса предельно кратко высказался:

— Зорхатам — городок маленький! Не укроешься! Если твои особые гости не выйдут сюда, мы тут не оставим и камня на камне! Свободен!..

Под смех банды свистунов Орксат скатился с лестницы, следом сошел и его сын. Вокруг побледневшей Велирин и ее спутников образовалось живое кольцо. Орксат бухнулся на колени:

— Не губите, почтенные! Не ведаю, какие у вас с ними счеты, но не губите! Это ваши дела!

Сын хозяина, молодой человек лет двадцати трех, высокий, темно-русый, с упрямым загорелым лицом, залился краской до корней волос.

— Отец, опомнись, это же наши гости!

— И мои клиенты… — поворчал Тасхона. — Чуяло мое сердце, ох, чуяло, прострел мне в поясницу, прыщ мне на задницу, сколопендру в ухо…

Толстый Орксат приподнялся.

— Послушайте! У меня есть айяк! Одного из вас он может спасти, никакие лошади не догонят. Воспользуйтесь им! Я не возьму денег!

Готтар и Велирин одновременно повернулись к Марине, но та покачала головой, давая понять, что не оставит друзей. В глубине души она не верила, что случится беда. Была ли то надежда на привычный русский «авось»?..

— Не вой, хозяин. Мы выйдем. — Сказал барон, поправляя перевязь. — Твой братец шустро соображает, Велирин!

— Несомненно. Мы его недооценили… Но я все равно не понимаю — такая фора была…

Тут по знаку Тасхоны четверо д, асхири двинулись к друзьям.

— Мы не требуем от вас поддержки! — Начала было Велирин, но Тасхона только вздохнул и махнул рукой.

— Почтенная госпожа, — сказал старший из охранников. — Это наше ремесло. Вести по пустошам разносятся быстрее бешеного самума. Если завтра узнают, что мы не исполнили долг и не легли костьми за клиентов, никто не наймет более ни нас, ни членов наших семей. Наши семьи станут презренными отверженными, а дети умрут с голоду. Мы идем с вами.

— Верно! — Быстро произнес сын хозяина и, невзирая на отцовы протесты, сбегал куда- то за саблей грозного вида и привел с собой еще двух мужчин — по-видимому, слуг.

— Ну что ж, нас десять! — Оптимистично заключил барон.