Гостиница

Буква была слишком велика для Мальчика. Она нависала над ним и подавляла. Видимо, слепящий свет прожектора усиливал эффект. Мальчик растерянно посмотрел на развлекающуюся компанию.

Атаман просиял, заметив его растерянность.

- Впечатляет?!.. Мое изобретение, - гордо признался он. - Великий символ Сущего... Великий, вечно неизвестный "икс" Бытия... "Икс -хромосома", порождающая нас в недрах этих телок... Символ Бытия, вечно перетекающего в Небытие... Мы настолько привыкли к нему, что не замечаем, как от рождения до смерти распяты на этом "иксе"... А если даже русское "Ха", то все равно: хрен - корень жизни и вечная насмешка бытия: ха-ха-ха... И имя Христа не случайно начинается с этой буквы...

- Глубокомысленно, - согласился Мальчик.

- Ну, так что выбираешь, - осклабился атаман. - Кота или

Хреста?..

- Отпусти кота, - еле слышно прошептал Мальчик, которого вдруг охватило ощущение нереальности, театральности происходящего. Оно выходило за все мыслимые пределы его здравого смысла.

- Не слышу, - довольно усмехнулся атаман. - Язык от страха

проглотил?

- Отпусти кота! - громко и звонко повторил Мальчик, ощущая, что происходящее сейчас выходит далеко за рамки судьбы несчастного кота. Сейчас уже дело в нем самом, а не в коте... Хотя все это не может происходить на самом деле...

- Правильно ли я понял, что ты согласен занять место кота на распятии? - уточнил атаман, пристально, без улыбки глядя на Мальчика.

- Да, правильно, я согласен занять место кота на распятии,

четко подтвердил Мальчик, глядя в глаза своему противнику.

- Что ж, - кивнул тот, - коты тебя не забудут... Приступаем!..

Ну!..

Пацаны бросились к деревянному "иксу", и только тут Мальчик, уже привыкнув к яркому свету, обратил внимание на металлические кольца, укрепленные на четырех концах буквы "Х", и на свисающие с них толстые, длинные веревки.

Пацаны, опасливо поглядывая на него, подтолкнули Мальчика спиной к Хресту, накинули на запястья и лодыжки веревочные петли, затянули

их (Мальчик наблюдал за этими странными манипуляциями с таким любопытством, как будто это происходило не с ним) и стали натягивать вторые концы веревок, протянутые через кольца. Все это очень ловко, словно всю жизнь только тем и занимались, что распинали эликов. Мальчик почувствовал, как его руки и ноги разъезжаются в стороны, а

самого его тянет назад. Это было неудобно и унизительно. Мальчик, будто опомнившись, напрягся, пытаясь сопротивляться, но его с силой ударило о крестовину спиной так, что он чуть было не прикусил язык, но только гыкнул и глубоко вздохнул, выравнивая дыхание. Петли врезались в запястья под тяжестью его тела.

Пацаны тут же вскочили на табуретки, стоявшие рядом, и обмотали

концами веревок руки от запястья до локтя и обратно, закрепив оставшиеся концы на кольцах. Нечто подобное было проделано и с ногами. Кто-то сзади перекинул веревку на уровне его бедер и туго притиснул их к скрещению деревянных брусьев.

Было похоже, что операция окончена. Пацаны отступили в стороны, открывая свободу обзора своему повелителю, но не уходили, словно ожидая дальнейших указаний.

Тот оценивающе осмотрел произведение своих подручных и покачал

головой.

- Нет, не годится, - скривил он губы. - Мессия в шортиках и

задравшейся спортивной майке - смешно... Раздеть!

Пацаны набросились на Мальчика, и он вмиг оказался голым.

- Вот это другое дело, - кивнул атаман, - вздувшаяся кожа,

напряженные мышцы, искаженное в муке и тоске лицо (оно еще впереди) это то, что нужно для истории и истерических фанатов. Делая мессию, надо соблюдать каноны образа. Фанаты не примут слишком много нововведений...

- Отпусти кота! - прорычал с х-реста Мальчик, не узнавая

собственного голоса.

- Ах, да! Чуть не забыл! - всплеснул руками атаман. - Однако,

прошу заметить, что ситуация вовсе не понуждает меня делать это... Ты сам, добровольно отдался мне в рабство, пожалев этого ничтожного кота... Раб - не человек. И обещания, данные ему, не имеют ни моральной, ни юридической силы... Любовь и жалость как основная компонента любви делают человека рабом, а потому не могут быть основой мессианского учения. Тут и Христос свалял дурака, и ты оказался таким же лопухом. В результате и ты, и кот, за чье освобождение ты так самозабвенно боролся, в моей власти... А могло бы быть иначе... Впрочем, нет - не могло бы. Для этого нам следовало бы поменяться местами, а на это мы не способны, даже если захотим... Ты подумай тут на хресте, почему испокон веку человечество делится на тех, кого распинают, и на тех, кто распинает, практически не перемешиваясь. Зачем это человечеству и на кого оно ставит?.. Хотя сомневаюсь, что тебе будет до философских размышлений. Ты свое время упустил... Ладно, победителю должно быть великодушным, посему я не буду так уж явно макать тебя мордой в дерьмо, оставив кота подыхать на этом хресте или выпустив ему кишки...

С этими словами атаман вынул из кармана складной нож и каким-то приспособлением от него аккуратно повыдергал гвозди из кошачьих лап.

Кот только слабо дергался при этом.

- Морду, - напомнил Мальчик с хреста, - С голоду помрет.