Гостиница «Сигма». Повести и рассказы

- Тебе должно быть известно, человек Ив, что утаивать информацию от своего наладчика я не имею права, - сообщила белковая машина.

- А уж тот, само собой, раззвонит по всему Зеленому… - вздохнул Суровцев. - Ну, ладно, бог с тобой, серия! Позорь простофилю - он это заслужил, - махнул рукой Иван Васильевич и побежал к коттеджу, не оглядываясь.

До восьми оставались считанные минуты.

Дверь в дом оказалась запертой - видимо, Аксен, вернувшись из гостиницы, закрылся.

Суровцев осторожно постучал в филенку - пластик скрадывал звук, потом подергал ручку - дверь не поддавалась.

Он переметнулся к окну, заглянул в комнату. Старик, разметавшись, спал на диване. Клетчатый плед сполз на пол, обнажив острый кадык.

Видимо, Петрашевский лег спать совсем недавно - на тумбочке, стоящей в изголовье, дымилась чашка чаю или кофе, которая еще не успела остыть. Само собой понятно: Аксен из гостиницы поздно вернулся. Значит, разговор его с представителем Космического совета был долгим.

Рядом с недопитой чашкой лежал тюбик со снотворным, неровно надорванный. Лицо Акима Ксенофонтовича хранило скорбное выражение, вертикальная резкая складка на лбу даже во сне не разгладилась. И по выражению лица, и по початому тюбику со снотворным нетрудно было догадаться, чем закончились переговоры в гостинице.

Всю картину, которая предстала перед ним, Суровцев охватил единым взглядом.

Он забарабанил в окно, но Аким Ксенофонтович даже не пошевелился. «Аксена после таблетки и с пушками не добудишься», - подумал Суровцев.

Обернув руку курткой, он высадил стекло. Осколки со звоном посыпались внутрь, на пол комнаты, но и это не разбудило Петрашевского.

- Хорошо, ежели старик одной таблеткой ограничился, - с тревогой подумал Суровцев, перелезая через подоконник, усыпанный мелкими осколками.

Он подошел к постели и затряс Петрашевского за плечо:

- Вставайте, Аким Ксенофонтович!

- Мм, - промычал в ответ академик, зарываясь носом поглубже в диванный валик, служивший вместо подушки.

Суровцев сдернул плед:

- Тревога!..

Петрашевский раскрыл глаза.

- Космические пришельцы на пороге! - еще громче крикнул Суровцев.

При этих словах Аким Ксенофонтович рывком сел и тут же зажмурился от яркого утреннего луча, который в этот момент каким-то чудом пробился сквозь завалы осенних туч, осветив неприбранную комнату.

- Что за глупая шутка, Иван Васильевич! - пробормотал академик сонно. - Честное слово, это не похоже на вас.

Петрашевский, видимо, никак не мог прийти в себя после принятой дозы снотворного, и Суровцев решил, что нужно попытаться каким-то образом быстренько вывести его из этого состояния. В противном случае Петрашевский ярос-то не сумеет воспринять ту цепь умозаключений и лавину формул, которую Суровцеву не терпелось опрокинуть на него.

- А я и не шучу, - веско произнес Суровцев, округляя глаза. - В Зеленом городке высадились космические пришельцы.

- Гм-гм…

- С одним из них я только что общался.

- Голубчик, выпейте воды… - встревоженно сказал Петрашевский сиплым после сна голосом. - Или, еще лучше, глотните вот чаю, он, кажется, теплый…

«Ага, клюнуло!» - отметил Суровцев.

- Я на одном пришельце приехал сюда верхом, - продолжал он гнуть свою линию.

Сообщение Суровцева дышало такой искренностью, что тревога Петрашевского возросла.

- Вы не могли сюда приехать, Ванюша, ни на пришельце, ни на чем бы то ни было другом, потому что спали в соседней комнате, - ласково сказал Петрашевский.

- Я всю ночь провел в тайге, - честно выложил Суровцев.

- Ну конечно, в тайге, где же еще? - подхватил Петрашевский, понимающе улыбаясь. - А сейчас вам отдохнуть надо как следует. Время для этого, увы, появилось… Переутомились вы, голубчик.

- Вот-вот, переутомился! В этом самом переутомлении и зарыта собака. Вы попали в яблочко, дорогой Аксен!..

Теперь Петрашевский смотрел на Суровцева с откровенной опаской, и сонливость его как рукой сняло.

- А вы сколько законов Ньютона знаете, Аким Ксенофонтович? - спросил Суровцев.

- Три… - промямлил Петрашевский.

- А я в тайге открыл четвертый закон Ньютона!.. - победоносно выпалил Суровцев.

Петрашевский схватил его за руку:

- Ого! Пульс лихорадочный.

- Чепуха! - вырвал руку Суровцев и подумал: «Кажется, Аксен проснулся окончательно».

- А почему у вас кровь на щеке? - нахмурился Аким Ксенофонтович.

- С пришельцем повздорил.

- А ботинки где оставили? - продолжал допытываться злой до невозможности Петрашевский, который никак не мог понять, что же все-таки происходит.

Вместо ответа Суровцев вдруг подхватил негодующего, бурно отбивающегося Акима Ксенофонтовича и закружил его по комнате.

- Это еще что?.. - Только сейчас Петрашевский заметил выбитое окно и осколки стекла на полу. Суровцев пожал плечами.

- Пришлось пойти по этой линии, - сказал он небрежно, - поскольку дверь была заперта. А достучаться не удалось.

- Сошел с ума!.. - Запыхавшийся Аким Ксенофонтович откинул с дороги носком шлепанца осколок стекла. - Вы же ноги в кровь изрежете!

- Какое это имеет значение, если загадки Тобора больше не существует! - торжественно произнес Суровцев.

Петрашевский остановился.