Государь

— Давай-ка, пожалей нашу Аглаюшку. А она тебя за это пирожком попотчует.

Неуверенно махнув хвостом, Полкан под ревнивым взглядом гепардихи уложил тяжелую голову на шелковый бархат девичьего платья и шумно вздохнул, забавно пошевелив влажной носопыркой в сторону ближайшей кулебяки с белорыбицей.

— Открывайся без опаски.

Смежив веки и непроизвольно нахмурившись, Аглая посидела так пару минуток, а потом как-то обмякла, зримо посветлела лицом, и даже начала счастливо улыбаться.

— Такие чистые и яркие эмоции!..

— И заметь: ни тебе зависти, ни тебе злобы.

Вздохнув как бы и не сильнее, чем дернувший ухом зубастый «теленок» весом в добрых семь пудов, царевна Евдокия Иоанновна почти неслышно пробормотала:

— Вот так вот и начинаешь понимать, почему Митя порой говорит, что «чем больше узнаю людей, тем больше я люблю зверей»…

Глава 5

Монотонный скрип тележных осей, вездесущая дорожная пыль, настырные жирные мухи, громкие перекрикивания возчих с встречных и попутных повозок — за целый месяц неспешного пути все это уже успело изрядно надоесть одному из четырех консулов английской Московской компании. Который уж если и путешествовал, то предпочитал иметь под ногами не земную твердь, а качающуюся палубу крепкого корабля английской постройки, и свежий морской бриз в его парусах. Ну, или просто заседать в уютной тишине своего рабочего кабинета: за любимой конторкой ему было весьма удобно заниматся важными делами, и покидать ее надолго без действительно веской причины он крайне не любил. Увы! Но письмо московского агента Энтони Дженкинса изрядно взволновало сразу все правление Компании описанными в нем перспективами, и послужило именно тем увесистым поводом, из-за которого один из ее основателей Уильям Меррик в начале весны покинул благословенный Лондон и вместе с младшим сыном Джоном отплыл в далекую Московию. Кроме того, с ним на корабль взошел личный помощник Томас Кид, пара слуг, и десяток крепких служащих Компании с богатым военным опытом — который едва не обогатился новым эпизодом, когда уже на Балтике их караван из шести судов попытались перехватить и разграбить подлые пираты из польского Данцинга. Однако Бог был на стороне английских негоциантов (и их пушек), так что по прибытии в город-порт со странным названием Нарва, именно они сдали русскому воеводе полсотни выживших последышей Ганзейского союза. Две недели обязательного карантина, чуть больше месяца пути по удивительно приличной дороге, которую охраняли и патрулировали отряды русских джентри[19] со своими вооруженными слугами-боевыми холопами — и вот наконец, их небольшой караван из крепкой дорожной кареты, всего трех фургонов с багажом и пяти конных «слуг» добрался до предместий главного города Московии. Правда, как добрался, так и встал: все доступные взгляду путешественников въезды были основательно забиты толпами простолюдинов и еле-еле ползущими телегами, гружеными ало-красным, светло-желтым и темно-багровым кирпичом. Впрочем, еще и грубо тесаным камнем, какими-то бочками, досками и окореными бревнами — в общем, всем тем, что обычно сопутствует любому большому строительству. Правда, судя по количеству повозок и густым дымам на восток от Москвы, в ней ныне строили что-то поистине великое…

— Черт побери этих московитов! Томас, найдите нам проводника из местных!..

Расторопный помощник-секретарь не подвел (хотя мог быть и поэкономнее распоряжаться хозяйскими деньгами), и вскоре их караван двинулся по изрядно разбитой дороге в объезд. Еще час мучений по ухабам и лужам с вязкой грязью, буквально засасывающей в себя колеса кареты и фургонов, затем еще два часа они упорно продирались через лабиринт узких московских улочек — пока подковы лошадей вдруг не зацокали по широкой улице с отличной мостовой из одинаково-ровного камня. Еще немного времени, и впереди не показались беленые стены главной резиденции английской торговой компании, чей вид давал надежду утомленным путникам на скорый, и весьма заслуженный отдых… Правда, заехать внутрь английского подворья получилось только экипажу самого консула, ибо его внутренний дворик был занят парой телег (поистине, они вездесущи!), на которые бородатые возчики зачем-то грузили самые обычные березовые чурбаки.

— Томас.

Понятливо кивнув, помощник отправился на поиски московского представителя Компании, пока сам консул осматривал местные достопримечательности — в основном видневшиеся невдалеке характерные купола явного храма.

— Это храм Василия Блаженного, сэр Уильям.

Хотя консул Меррик и не относился к титулованной аристократии (он даже эсквайром или джентри не являлся), но его влияние и высокое положение в Правлении с успехом заменяло отсутствие герба и длинной вереницы благородных предков. Для понимающих людей, разумеется — и подобравшийся к начальству откуда-то со стороны главный московский агент Дженкинс был именно таким.

— О, Энтони! Рад тебя видеть…