Государь Руси

— А девица гарантирует, что у наших детей там будут родственники. И это очень важно в их культуре. Кровное родство – весьма опасное дело. Но и полезное. Даже когда Вардан или его наследники лишат Иудею автономии, это все равно будет играть на руку нашим детям.

— И все?

— И все.

— Дорогой… ты безумец… Зачем тебе все это? Сидели бы тихо на Днепре и занимались бы хозяйством. Мне кажется ты занимаешься каким-то вздором для того, чтобы потешить свое самолюбие. Победы… слава… ты в этом купаешься и наслаждаешься. Но это ли нужно нашим людям?

— Нет, дорогая. Это не так работает. Чтобы в твоем доме был покой, уют и мир, у тебя должны быть очень длинные руки и до зубов вооруженные воины. Не сидящие при том без дела. Мы живем не одни на этой планете. И наши интересы есть много где, за пределами наших земель. И никто кроме нас их отстаивать не будет. Сидеть на попе ровно и заниматься хозяйством да внутренними делами, игнорируя все угрозы вокруг – это дорога в ад. Такое себе может позволить только деревушка на краю мира. Для остальных это смерти подобно.

Глава 10

867 год, 1 апреля, Константинополь

Утро первого апреля выдалось на удивление серьезным и даже несколько прохладным. Вселенский собор, который длился более полугода, наконец, решили объявить закрытым.

Ярослав стоял на ступеньках Святой Софии и слушал, прикрыв глаза. А глашатай, надрываясь, зачитывал один тезис за другим перед толпой. Огромной толпой. Причем, чтобы голос его звучал громче, наш герой подсуетился и выделил ему корабельный рупор. На подставке.

В этой толпе стояли не только жители Константинополя, но и многие гости столицы. Очень многие, съехавшиеся со всей Европы, Ближнего Востока и части северной Африки. И христиане, и мусульмане, и иудеи, и язычники всех сортов. Последние, конечно, были скорее проездом, но узнав о столь важном событии, не преминули возможностью посмотреть и послушать. Мало ли что-то важное для себя получится узнать.

Первым и самым главным итогом Вселенского собора стал акт «о равенстве». Согласно которому, признавалось равенство промеж учений. Христианских, безусловно. Из-за чего более не преследовались ариане, копты и прочие. Имперским вариантом христианства признавался никейский обряд, что не исключало и не запрещало другие поместные обряды. При этом латинская епархия подтверждала свою верность никейскому, то есть, имперскому обряду и отрекалась от «филиокве»[16] и прочих региональных особенностей.

Ярослав на этом настаивал самым бескомпромиссным образом. Ибо считал, что если не будет официального запрета на религиозное инакомыслие, то вариантов христианства будет вагон и маленькая тележка. Что не позволит ни одному из них выступать достаточно сильным игроком, способным бороться со светской властью на равных за влияние. И каждый из таких культов напротив станет искать расположение светских владык.

Другим важным защитным механизмом, в рамках принципа равенства стало введение «духовных регламентов». Так, например, отлучить от церкви или придать анафеме лицо духовное в сане от епископа и выше мог только Вселенский собор, и никто иной. А любое другое духовное лицо – Поместный собор. Что резко затрудняло применение формально репрессивных механизмов в церковном аппарате. При этом Вселенским мог считаться только тот собор, на котором присутствовали как минимум все пять глав Пентархии.

Вторым, не менее важным итогом Собора стал факт того, что «концепт божественных ликов», что высказывался Ярославом, не получил никакого осуждения. Вообще. Никак. Из-за чего его учение не выглядело ересью, во всяком случае – официально. Что открывало своего рода «окно Овертона»[17] для интеграции христианства с язычеством на качественно новом уровне.

Но чудеса на этом не закончились.

Чего стоили только «покаяния Папы», в котором Папа Римский Николай I признал подложность «Исидоровых декреталий»[18]. Виновником подлога был объявлен Карл Великий, который за введение иерархов в заблуждение посмертно отлучался от церкви. А коронация его признавалась воровской, то есть, незаконной. Как следствие, все его наследники теряли всякие права на «корону запада».

Другим следствием этого «покаяния» стало то, что Папа Лев III, принявший подложные декреталии «столь неумело сделанные, что невозможно усомниться в сговоре», также отлучался посмертно от церкви. Под удар попадал и Папа Захарий, поддержавший незаконный захват власти Карлом Мартелом и его сыном. Что разом заварило в Европе удивительную кашу, потому что не только лишило каролингов притязаний на корону запада, но и объявило их власть незаконной. То есть, всякие вассальные клятвы, данные им, церковь отныне считала недействительными. Учитывая тот факт, что обстановка в тех краях была горячей, это был просто чудовищный удар по наследникам Карла, практически не оставлявший им шансов на успех.