Государь (СИ)

Весело подмигнув зеленоглазой красавице-молчунье, кою Федор не оставлял надежды когда-нибудь разговорить и расположить к себе, еще один родственник царской Семьи обстоятельно поведал о том, сколь хорошо прошел Большой смотр поместной шляхты. Мимоходом упомянул о двух ларцах с жалованными грамотами на землю, которые Димитрий Иоаннович наподписывал не жалея своей десницы, пурпурных чернил и Малой великокняжеской печати, и кои ближник уже передал в руки помощников великого канцлера литовского Радзивилла — чтобы те подвесили печати и оформили все как следует. Рассказал веселую историю про гонористого польского пана, прибывшего в свите государя Бранденбургского и попытавшегося вызвать Великого князя Литовского на двобой… Увы, но непринужденное родственное общение никак не складывалось, и кофе его угощать не спешили: да и вообще, двоюродная сестра по материнской линии ныне явно была не в духе. Так что понятливый боярич плавно завершил разговор, достал из узкой поясной сумки тубус, запечатанный сургучом со знаком Феникса, и поспешил удалиться. Едва дождавшись, когда закроется дверь, царевна нетерпеливо содрала печать и вытянула наружу несколько листов бумаги: тот, что был исписан почерком Мити, аккуратно отложила в сторонку, а три остальных, покрытых прихотливо-разноцветными сложными линиями, растянула на столе.

— Аглаш, ты пока почитай сама: если что важное, то вслух — а я пока…

Торопливо убежав в Опочивальню, обратно Евдокия вернулась с похожими рисунками, и начала тщательно сличать линии Узора любимого старшего брата на момент последнего осмотра — с теми, что он нынче прислал.

— Я же говорила, что без меня восстановление сильно замедлится! Дался ему этот смотр… Мог бы на гетмана это оставить, тот бы не развалился.

Раздраженно пыхтя, синеглазая дева то и дело очеркивала сначала ноготком указательного пальца, а затем и подхваченной в руку чернильной ручкой те серые и серо-черные отрезки, которые пятнали тут и там разноцветное переплетение тонких и толстых линий заметно усложнившегося Узора. Это дело ее так занимало, что Дуня не сразу отреагировала на невнятное восклицание подруги, и той потребовалось несколько раз кашлянуть, привлекая к себе внимание.

— Ну что там, Аглаш? Я же говорила, если что важное, то чти вслух.

— Эм-м… Хорошо. «…предварительные переговоры с Иоахиммом-Гектором о твоем замужестве сложились удачно, и ныне он отъехал в Москву, где окончательно утвердит с батюшкой условия брачного договора и обговорит время помолвки…»

Не заметив какой-либо внятной реакции на столь сногсшибательную новость, Аглая отложила письмо, подошла и осторожно обняла и погладила одну из двух своих близких подруг:

— Может, еще и не сладится, Дунь? Князь Поморский Богуслав был бы тебе куда лучшим мужем!

Попеременно ведя пальчиками по темно-синим линиям на разных листах, будущая невеста на удивление спокойным тоном удивилась:

— Почему?

— Ну… Он же ужасно старый, этот Иоахим: целых шестьдесят шесть лет! К тому же, по слухам, он пьяница, страшный мот и развратник.

Внезапно засмеявшись, дева царской крови оторвалась он своего занятия и сама обняла ничего не понимающую Гурееву:

— Глупенькая, это скорее его достоинства, нежели недостатки. Маркграф Бранденбурга куда лучше князя Померанского: а что старый, так мне же его не в супе варить…

* * *

В ожидании последней главки последней главы любители альтистории могут почитать это:

Необычный взгляд: Наполеон на русской службе, Павел — финский король: «Благословенный» — https://author.today/reader/338924/3146483

[1] Скарбница — место хранения казны и различной ценной утвари и предметов обихода вроде мехов и дорогих одеяний (скарба).

Эпилог