Государь (СИ)

Чем ближе был день открытия турнира, тем многолюднее становились улицы и окрестности стольного града Великого княжества Литовского. В середине первого осеннего месяца прибыл полк рейтар, начавший обживать казармы в новеньком военном городке; через десять дней заселилась в кирпичные хоромы и тысяча молодых стрельцов — тем самым замкнув своеобразное кольцо вокруг Вильно. В том смысле, что помимо новоприбывших рядом со столицей на равном удалении друг от друга были расквартированы три полка великокняжеского Кварцяного войска, и такое «колечко» с заставами на всех дорогах очень благотворно сказалось на благонравном поведении шляхты. Которой прибыло столько, что возле города выросло сразу семь крупных палаточных городков: большая часть их пестрого населения была из азартных зевак, которых манило само редкое зрелище, дух большого праздника и реальная возможность хорошенько угоститься за счет какого-нибудь щедрого пана. Вторыми по численности насельцами были те, кто желал попытать переменчивого счастья в воинских играх — соблазнившись большими денежными призами и земельными пожалованиями. Среди скоплений временных жилищ моментально появились фургоны торговцев вином и пивом, крикливые лоточники с разнообразной выпечкой — и конечно же шлюхи. Последние в глаза те не лезли, ибо подобное было чревато, но любой имеющий толику лишнего серебра мог без проблем найти себе веселую подругу на ночь…

В пригородах Вильно тоже происходило подобное, но с соблюдением всех приличий: в преддверии осени великокняжеская казна отстроила за городской стеной десятка три вместительных постоялых дворов, напоминавших нарядные трехэтажные терема — так вот их прибывающее панство и забило до отказа. В самом городе вообще не осталось ни единого жилого угла, который не сдали бы втридорога предприимчивые горожане, вовсю пользующиеся удачным моментом и конкуренцией среди гостей, приехавших — кто на Вальный сейм, кто на турнир после оного. Или вовсе на Осенний бал, куда стремилась попасть вся литовская магнатерия: верней сказать, протащить в Большой дворец своих сыновей и дочек. Не одним же Радзивиллам подводить своих девиц к неженатому Великому князю?!? Порой Вильно напоминала своеобразный мешок из крепкой, но все же потрескивающей материи, которую во все стороны распирала гонористая шляхта: к счастью коренных виленцев городская стража бдила как никогда, не стесняясь пускать в ход дубинки и кулаки. Ну или наводить на злостных нарушителей дворцовых сторожей в вороненых бехтерцах — а так как слухи об их вежливых манерах уже достаточно широко разошлись по Литве, то даже самые упертые забияки сразу же утихали и послушно шли на правеж к великокняжескому судье…

Еще, помимо зевак и претендентов на призы и славу, а так же съехавшегося на Сейм и последующие развлечения ясновельможного панства, город наполняли литовские помещики, прибывшие за Жалованными грамотами на свои владения. Они степенно расхаживали по улицам и вокруг Большого дворца, с раннего утра толпились сразу в нескольких канцеляриях, заглядывали во все лавки — и бурчали, при каждом удобном случае бурчали о непомерной алчности обнаглевших чернильных душ! Ведь как получалось? Великокняжескому землемеру за размежевание с соседями, и составление точного чертежа поместья — заплати. Поветовому старосте[1], за справку об отсутствии земельных тяжб с соседями: опять же подношение занеси да покланяйся!.. В канцелярии подскарбия Воловича, за бумажку об отсутствии недоимок по налогам малый сбор оплати: а затем еще и за выписки из великокняжеского архива о новом владении, и из Бархатной книги родов шляхетских — по десятку талеров за каждую грамотку отдай! И ежели хочешь получить у маршалков Великого канцлера красиво оформленный свиток на дорогом веленевом пергаменте, да с подложкой из багряной замши — так и на это надобно тряхнуть мошной. А как же не потратиться, коли остальные счастливцы этак невзначай похваляются своей Жалованной грамотой, и смотрят на тебя, как на дерь… Кхм, как на какого-то безземельного нищеброда?.. Одна радость: после этаких-то мытарств и сплошного разорения, поместье наконец-то становилось родовой вотчиной!.. Достойный повод, чтобы спрыснуть его толикой доброго заморского вина, или кубком-другим хорошего стоялого меда: ну а там уже развязывались не только языки, но и завязки кошелей, делая выручку хозяевам городских лавок и приличных кабаков.