Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России

Реализация всего плана зависела от решения самой сложной задачи: выхода кочующих орд из подчинения хана. Руководитель русской дипломатии и дипломатической разведки Н. И. Панин первоначально избрал для этой цели запорожцев, хорошо знакомых с татарами. 19 декабря 1768 г. Екатерина II направила к казакам грамоту, в которой призывала их к совместной борьбе против Турции. Он сопроводил эту грамоту своим письмом к кошевому атаману Кальнишевскому, в котором подробно изложил свой план раскола татарско-турецкого лагеря. Панин подробно проинструктировал атамана, как следует вести агитацию среди татар против Турции. Кальнишевский должен был убедить татар в том, что турки пользуются ими как пушечным мясом, презирают их и эксплуатируют. Со стороны России атаман должен был обещать татарам свободу вероисповедания и уравнения во всех правах с русскими, ссылаться на то, что в русской армии имеются генералы-мусульмане. В письме к киевскому генерал-губернатору Глебову Никита Иванович Панин так объясняет свое поручение Кальнишевскому: «он, может быть, скорее изыщит случай их в наши сети уловить» [558]. Киевскому генерал-губернатору поручалось выделить для руководства всей этой операцией асессора Чугуевца и нужную сумму денег. Ибо, как писал Панин, у таких скитающихся народов, как татары, «блеск злата гораздо большую силу имеет, нежели все доказательнейшие о их будущем благопалучении резоны».Однако деятельность Кальнишевского не дала ощутимых результатов.

Параллельно с Кальнищевским и Чутуевцем задачей вывода кочующих орд из подчинения хана занимался генерал-майор Слободской губернии Щербинин. Он предложил Панину использовать для этого Якуба, дубоссарского воеводу, вновь переметнувшегося на сторону России после начала войны. Якуб был весьма авторитетным человеком среди татарских вожаков, и Коллегия иностранных дел дала согласие на его привлечение к агентурной работе. Такое решение в отношении агента, который однажды предал и заслуживал казни, имеет свое объяснение. Его можно найти в рескрипте Щербинину за подписью Екатерины II. В документе дается подробный анализ психологического состояния Якуба, который после измены «…естественным образом чувствует внутреннее беспокойство, что о проступке его известно…». Руководители русской разведки понимали, что, будучи помилован, Якуб, стремясь загладить вину, начнет работать «с рачением и верностью», тем более что обстановка кардинально изменилась. Россия побеждает в войне Турцию, и он вряд ли поддастся искушению предать еще раз. Давая согласие на использование Якуба, Панин и Екатерина II оценивали агента не формально и не только по его прошлым прегрешениям, а с точки зрения конкретной пользы, которую он может принести. В рескрипте Щербинину дозволялось даже недоданную Якубу «за два г. пенсию по девяти сот рублев за каждый произвесть» [559]. Такое отношение к агентуре свидетельствует о высоком профессионализме высшего руководства России в вопросах организации и ведения разведки.

Вторым агентом Щербинина стал руководитель Эдиссанской орды Джан-Мамбет-бей. Он сам предложил свои услуги и не только перетянул всю орду на сторону России, но и в конце 1771 г. стал на защиту русских границ между Волгой и Доном от набегов кубанских татар. Солидная агентура была завербована и среди духовных руководителей и мурз. Для организации работы среди татар Щербинин получил от Панина сразу 20 000 рублей. Кроме того, тайному советнику Собакину было поручено закупить в Москве золотых, серебряных вещей, шелковой и суконной материи, мехов на 10 000 рублей и отправить Щербинину для поощрения татарской агентуры. Русской агентуре в Крыму ставилась одна задача: вести антитурецкую пропаганду и склонять татарские орды к переходу в русское подданство. Таким образом, агентурная разведка шла впереди русских войск, психологически готовя татар к необходимости помириться с русскими. После разгрома турецкой армии графом П. А. Румянцевым в сражении при Рябой Могиле в 1770 г. четыре кочующие орды — Эдиссанская, Буджанцкая, Эдичкульская и Джамбулицкая отложились от Крыма и Порты, сложили оружие, заявили, что переходят в русское подданство, и покинули ряды турецкой армии. Русские разрешили им перейти через Днестр и кочевать в южнорусских степях. Этим была выполнена первая часть плана.