Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России

Тем временем эскадра Рожественского, благополучно обогнув Европу, разделилась. Новые броненосцы с их глубокой осадкой не могли пройти через Суэцкий канал и отправились в обход африканского континента. Другая часть эскадры под командованием контр-адмирала Д. Г. Фелькерзама, соединившись с отрядом Радлова, направилась в Порт-Саид. Возникла проблема, как обеспечить безопасность плавания русских судов в Красном море, Баб-эль-Мандебском проливе и, особенно, Суэцком канале, где нападение японцев казалось наиболее вероятным. К подготовке этого этапа операции в Петербурге приступили еще летом 1904 г., когда с Дальнего Востока пришли первые сообщения об угрозе нападения японцев на русские суда. В июне 1904 г. в порты Красного моря морским ведомством был командирован надворный советник M. М. Геденштром, бывший русский консул в Хакодате. После обследования Суэцкого канала и прилегающих к нему территорий он пришел к выводу о необходимости усиления охраны русских судов. Но в Петербурге работу Геденштрома признали неудовлетворительной и разработали новый план организации охраны Суэцкого канала, в которой Геденштрому отводилась уже вспомогательная роль. По вновь разработанному плану, дипломатическое «обеспечение» операции и координация действий всех ее участников возлагались на русского дипломатического агента в Египте П. В. Максимова. В качестве его помощника из Турции прибыл А. Л. Шванк.

Главная роль в контрразведывательной операции отводилась Департаменту полиции, который из соображений конспирации, в качестве ее исполнителя избрал иностранца — француза, отставного капитана 2-го ранга Мориса Луара. Ему поручалось поступить на службу в администрацию канала и вести наблюдение в Средиземном и Красном морях с помощью наемных яхт. Кроме того, Луару передавалось несколько агентов Тржецяка, хорошо знакомых с местными условиями. Геденштрому же предлагалось перебазироваться в Джибути и охранять южную оконечность Красного моря. Этот план был утвержден императором Николаем II 2 октября 1902 г.

Следуя намеченному плану, Максимов вместе со Шванком провели запланированные переговоры в Каире с фактическим главой египетской администрации английским консулом лордом Кромером, а затем с губернатором Суэцкого канала. Благоприятный для России исход переговоров был предрешен стремлением англичан и французов, обслуживавших канал, избежать каких-либо инцидентов. Остановка движения судов по каналу хотя бы на день была чревата большими убытками. В результате администрация не только согласилась с предложениями русской стороны, но и пошла значительно дальше: Максимову было обещано, что во время прохождения русских судов они будут охраняться и с воды, и с суши, а движение по каналу других кораблей будет приостановлено. К 11 ноября, когда отряд Фелькерзана бросил якорь в Порт-Саиде, все участники операции заняли исходные позиции. Но никаких признаков активности японцев замечено не было, и в последующие два дня отряд благополучно проследовал в Индийский океан, чтобы в конце декабря соединиться с броненосцами Рожественского.

Безопасность дальнейшего плавания эскадры обеспечивалась сообщениями штатных представителей МИДа и военных ведомств на востоке обо всех передвижениях японских военных судов. Исключение составляли Индонезия, Манила и Сингапур, куда зимой 1904–1905 г. были отправлены с секретными поручениями капитан 2-го ранга А. К. Полис, чиновник МИДа X. П. Кристи, лейтенант флота Мясников и агент А. И. Павлова француз Шаффанжон. В Индонезии некоторую помощь российским агентам оказали местные голландские колониальные власти. Охранную службу на море, главным образом в районе Зондских островов (Малайский архипелаг), в феврале-апреле 1905 г. несли четыре парохода, купленные Павловым по заданию Рожественского. Охрана 2-й эскадры стала самой крупной, продолжительной и дорогостоящей операцией русской контрразведки в Русско-японской войне [624]. Однако это не уберегло ее от Цусимской катастрофы 14–15 мая 1905 г.

Если с вражеской агентурой на территории России и в Европе еще удавалось как-то справляться, то на фронте все обстояло иначе. Незначительное количество полевой жандармерии, отсутствие опытных сыскных агентов делали борьбу с вражескими шпионами на фронте почти невозможной. Еще до начала войны японцы буквально наводнили своими агентами все более или менее важные пункты намеченного ими театра военных действий. В Маньчжурии и Уссурийском крае японские шпионы проживали под видом торговцев, парикмахеров, прачек, содержателей гостиниц, публичных домов и т. д. Из-за отсутствия должной организации русская контрразведка в 1904–1905 гг. оказалась не в состоянии успешно противостоять вражеской агентуре. Шпионы могли почти беспрепятственно вести разведку в занятых русской армией районах.