Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России

Однако и это, не подготовленное как следует наступление, закончилось полным разгромом. Татарская конница преследовала разбитое русское войско «до Суры за 40 верст». Из 100 тыс. человек в живых осталось всего 7 тыс. Когда уцелевшие русские воеводы добрались до Москвы, «князь великий начат пытати, како случися у Казани и коим побитом толико много вои изгубили, хотя на воеводы опалу возложити».Но воеводы во всем обвинили князя Дмитрия Ивановича, «яко той не сяуша, и воевод излаял и, сделав худо, к Москве не иде, а иде прямо на Углич».Василий III «посла и перея его в Переяславле, веля стресчи креце» [301]. Татары не стали использовать своего военного преимущества. В 1507 г. между Россией и Казанским ханством был заключен «мир по старине и дружбе, как было с великим князем Иваном Васильевич».Протекторат Москвы над Казанью был восстановлен.

В 1518 г. в Казани, не оставив наследника, умер хан Мухаммед-Эмин. В Казанском ханстве возникла проблема престолонаследия. Родственники казанской династии имелись только в Крыму. Ими были сыновья хана Менгли-Гирея. Кандидатом на Казанское ханство был намечен Сагиб-Гирей. Но Москва решительно отвергла эту кандидатуру из опасения, что объединение Казанского ханства и Крыма под властью Гиреев усилит общую татарскую угрозу для России. В соответствии с договором от 1487 г. Казань должна была согласовывать кандидатуру нового хана с Москвой. Поэтому Россия настояла на своем кандидате — касимовском [302]царевиче Шах-Али, которому было всего 13 лет. Кроме того, он был физически и умственно неполноценным человеком, что полностью гарантировало русский контроль над его деятельностью. Под давлением Москвы в 1519 г. Шах-Али был провозглашен ханом. Такое вмешательство России во внутренние дела Казанского ханства вызвало недовольство русским засилием у «восточной партии», которая начала подготовку к смене власти.

Политика Василия III вызывала растущее недовольство и в Крыму. Там в 1515 г. умер хан Менгли-Гирей, с которым у Москвы сложились более или менее стабильные отношения. Новый хан Мухаммед-Гирей стал проводить явно враждебную политику по отношению к России. Это очень осложняло деятельность русских послов в Крыму, которые добивались заключения союза с новым ханом. Переговоры шли очень медленно. Мухаммед-Гирей требовал от Василия III отдать Крыму южные города, а Смоленск, занятый русскими в 1514 г., вернуть Литве. Между великим литовским князем Сигизмундом и Мухаммед-Гиреем установились дружественные отношения, что очень беспокоило Москву. Однако хан обещал разорвать союз с Литвой только в том случае, если Василий III будет помогать войсками в походе против ногайцев, с которыми у Москвы были дружественные отношения. Но, несмотря на разногласия, переговоры продолжались. «Русская партия» при дворе хана занимала еще достаточно прочные позиции, поэтому Мухаммед-Гирей не прерывал переговоров с Василием III.

Кроме «русской партии» среди татарской знати пользовалась поддержкой «литовская партия». Между этими «партиями» шла постоянная борьба за влияние на хана. Каждая из этих «партий» регулярно получала щедрые подарки (мехами, шубами, сукном и т. д.) из Москвы или Литвы [303]. Во главе «русской партии» в те годы стоял крымский князь Аппак. Свои грамоты, адрессованные Василию III, он начинал так: «брату Магмед-Киреа царя, великому князю Василью Ивановичу слуга твой Аппак челом бьет…».Аппак был ценным информатором московского правительства. Он регулярно сообщал о внутренней обстановке в Крыму, об отношениях хана Мухаммед-Гирея с польским королем и литовским великим князем Сигизмундом, о готовящемся походе хана на Астрахань и т. д. Русские послы в Крыму использовали Аппака в качестве посредника в их переговорах с ханом и мурзами. Активно занимался Аппак и вербовкой новых союзников Москвы среди крымских мурз. Желающие послужить русскому государю обращались прямо к нему. Затем уже Аппак рекомендовал их великому князю: «…ныне Ебелей князь говорит: „Аппак князь, мое холопство к великому князю прикажи“, — ино он твоему холопству(т. е. к службе) пригожей человек; как его своим жалованьем понайдешь — ты ведаешь» [304].