Государевы конюхи

— Ну, это уж тебе виднее. Он младшую дочку отдал — за кого, не скажу, а слыхал, что тот человек у какого-то боярина ключником… И бывало, что зять вместе с ним в церковь приходил и обедню стоял, подружился он с зятем. Сдается, что и старого Савватеюшку я вместе с ними двумя видывал.

— Сделай божескую милость, разузнай, как того зятя звать и где служит! — попросил Стенька. — А я уж в долгу не останусь!

И, простившись, поспешил в Земский приказ — выслушивать от Деревнина нагоняй и рассказывать заранее сочиненное вранье.

Уж каким чудом он на сей раз батогов избежал — этого и сам понять не мог. Разбирались в провале облавы шумно — кое-кто и по уху схлопотал.

Стенька мог бы сказать, что скоморохам помогли уйти два конюха, да ведь это еще доказать нужно! А про его горячую любовь к конюхам с Аргамачьих конюшен Деревнин знал…

Поздно вечером, совсем обалдев от суеты, Стенька шел домой. Ему есть и то уж не хотелось. Хоть и говорят, что брань на вороту не виснет, однако столько он той брани наслушался, что в конце концов она обрела чугунный вес и прицепилась, окаянная, к сапогам. Стенька еле ноги волочил, взбираясь на крыльцо.

— Я службу отстояла, — сказала Наталья, — так Кузьма-звонарь тебе кланялся, велел сразу к нему бежать. Что у тебя еще за дела со звонарем?

— Я учиться к нему пойду, — буркнул Стенька.

— Мало тебе грамоты?!?

— Свечному делу.

И, пока жена стояла разинув рот, Стенька дал ходу.

Кузьма жил в таком домишке неподалеку от церкви, что удивительно было, как тот домишко ветром не повалит? Он совсем почернел и редкостно скособочился.

— Давай-ка мы нижние венцы в срубе вынем да новые вставим, они уже совсем сгнили, — предложил Стенька хозяину. — Не то рухнут тебе твои хоромы ночью на голову — всем миром откапывать да хоронить придется.

— Ничего, еще постоит домишко! — беззаботно отвечал Кузьма. — Я тут все на Елизарки Шевелева вдову поглядываю. Может, посватаю. Тогда к ней переберусь.

Стенька изумился неистребимой страсти Кузьмы к законному браку.

— Так зачем звал-то?

— Проведал я, о чем ты просил. Наталья твоя так со службы шибко домой побежала — и звал, и кричал, насилу догнал, а тебя где-то черти носили.

— Государева служба… — Стенька тяжко вздохнул и буркнул от всей души: — Будь она неладна…

— Я с Ерофеем Жеравкиным говорил про зятя. Плохи у того зятя дела, Степа. Взъелся на него боярин. И это бы еще полбеды — а взъелась на него еще и дворня. И он промеж ними всеми, как меж молотом и наковальней. Меньше ему надо было боярское добро беречь — вот как Ерофей-то сказал. Ключник ведь тоже за всем уследить не может… И все равно бы воровали! А так чуть где что пропадет, сами же дворовые подсылают к комнатным боярыни женщинам сказать — мол, ключник к рукам прибрал!

— Жаль горемыку, — согласился Стенька.

— Выпороли его, Степа, знатно. Жена уж не чает выходить. Ерофей уж так сегодня Бога молил, так Бога за дочку с зятем молил! Меня индо слеза прошибла…

— Да как звать-то зятя, скажешь или нет?

— А тебе на что? — задал очень своевременный вопрос Кузьма.

— А ты как полагаешь — я тебя потому расспрашивал, что мне больше делать нечего? — вопросом же отвечал Стенька. — Ты вспомни, свет, где я служу!

— Опять розыск ведешь? — неожиданно ухмыльнулся звонарь.

Стенька немедленно заподозрил Наталью. Последний его розыск в Стрелецкой слободе был связан с деревянной харей, на которую жена так ловко его навела. Надо полагать, слобода немало посмеялась, и вот Кузьма на то дельце намекает…

— Не сам веду, а меня подьячий Деревнин послал, я по его делу хожу, — соврал Стенька.

— Ну, коли так…

Стенька видел, что звонарь не больно-то хочет называть имя. И даже знал, почему. Он, Кузьма, на единственной ноге прыгал, Стенькину жену догонял, и неужто — бесплатно?

Пришлось лезть в кошель.

— Вот тебе две деньги, больше нет.

И точно — больше не было.

Стенька получал в Земском приказе и жалованье, и кормовые, да и с пустым кошельком мог несколько дней прожить сытно, питаясь дома и, коли пошлют следить за порядком на торгу, от купеческих щедрот. Видя, что иначе от Кузьмы толку не добьешься, он и уплатил последними деньгами за сведения.

— Зовут того ключника Артемка Замочников, а жену, Ерофееву дочь, — Федора. И служит он у боярина Юрия Буйносова, а двор того боярина Буйносова в Китай-городе, подле обители Николы Старого. И он, Артемка-то, человек богобоязненный, так своему подьячему и скажи.

— Скажу непременно, — пообещал Стенька и поспешил откланяться.

Время было позднее — не бежать же в Китай-город!.. Его, земского ярыжку, и на двор-то на боярский не пустят…

Поразмыслив, Стенька решил встать пораньше и отправиться в гости к тому Артемке спозаранку.