Государи и кочевники. Перелом

На рассвете джигиты поехали за Куванч-баем. Стюарт после завтрака отправился осмотреть хозяйственные пристройки во дворе, чтобы подыскать подходящее место для допроса. Он заглянул в шелкоткацкую мастерскую, в ней сидели за станками женщины. Услышав тяжкие удары где-то в скрытом помещении, англичанин направился туда и увидел странную картину. Человек восемь рабов, раздетых до пояса, обливаясь потом, натягивали веревками деревянные рычаги и поднимали к самой крыше огромный металлический молот. Затем один из рабов подкладывал большие куски какого-то камня, молот падал сверху и дробил их в порошок.

— Чем они занимаются? — спросил Стюарт у Каджара.

— Они делают порох, — отозвался тот.

— Какая варварская техника, — усмехнулся Стюарт. — Если бай не скажет, где кроки, заставим его поработать в твоей пороходельне.

— Скажет, — хмуро пообещал Каджар. — Сейчас я вам покажу местечко, где будем его держать.

С этими словами он повел англичанина в агил, где стояли коровы, и велел слуге убрать лежащее возле жердей сено. Слуга сдвинул копну, обнажив накрытую толстой железной решеткой яму.

— Это мой зиндан, — сказал Каджар. — Посмотрите вниз.

Стюарт нагнулся и увидел глубокую яму с соломой на дне. Там лежали керамическая чашка, деревянная ложка и ползало множество муравьев.

— Прекрасная конура, лучшего не придумаешь, — посмеялся Стюарт. — Видимо, в такой держали и О’Донована?

— Да, господин полковник: зинданы похожи, только один больше, другой меньше.

Куванч-бая привезли ночью в огромном шерстяном чувале из-под селитры. В нем он едва не задохнулся. Когда его сбросили в зиндан, он долго лежал неподвижно и не произносил ни звука. Утром Стюарт и Аббас заглянули в яму и увидели его сидящим на соломе.

— Эй ты, паршивый вор, почему ты залез в чужую яму?! — издевательски спросил Аббас. — Разве у тебя нет места в своем зиндане?

— Ой, люди! Слава аллаху, люди рядом! — возрадовался бай. — Я думал, меня схватили джинны и отвезли в свой колодец.

— Сын паршивой овцы, — прервал его словоизлияние Аббас, — в такой яме ты две недели держал англичанина и отобрал у него бумаги. Говори, где они, или никогда не вылезешь отсюда!

— Хозяин, пощади! — взмолился Куванч-бай. — Я взял с англичанина только то, что ему раньше дал. А дал я ему сто таньга.

— Врешь, сатана, у англичанина не было ни одного таньга, он не мог тебе вернуть, а ты не мог с него взять!

— Хозяин, выпусти меня отсюда, и я тебе расскажу все!

— Поднимите его, — сказал Стюарт. — Да завяжите глаза, чтобы не приметил, в чьем дворе находится.

Куванч-бая вытянули на веревке, завязали глаза и повели в подвал с зерном. Здесь Аббас усадил его на мешок, сел сам и приказал рассказать все, как было. Стюарт стоял у входа и слушал.

— Хозяин, не совру тебе ни одного слова, только не убивай меня, — взмолился бай. — Было так. Англичанин ездил из аула в аул и призывал всех ханов, чтобы писали прошения о желании вступить в подданство Насретдин-шаха. Одни англичанина гнали, другие слушали. Крупные ханы отказались писать, а мелкие, у кого земли своей нет, написали прошения. Таких собралось двадцать восемь душ, и у всех гость занял по пятьдесят и сто таньга. Когда занимал, говорил, что скоро вернет. Ханы ждали от него долг, а чужеземец пил арак и всем грозил, что отрубит голову. Тогда ханы собрались, связали его и вывернули карманы. Таньга в них не нашли. В сумку полезли — там бумаги. Взяли бумаги, а самого, с благословения нашего муллы, бросили в долговую яму. Бумаги были у меня. Я англичанину сказал: пока не отдашь мои сто таньга, ничего не получишь. Так прошли две пятницы. Потом приходит один из джигитов, говорит: "Куванч-бай, вот тебе твои сто таньга, отдай нам англичанина и все его бумаги". Я повиновался. Тот человек и с ним еще несколько джигитов увезли англичанина в Мешхед. В том городе он обещал со всеми расплатиться. Вот так было, хозяин…

— Так, да не так, — сказал Аббас. — Что-то ты забыл назвать имя того, кто взял у тебя англичанина вместе с бумагами, а взамен дал сто таньга. Кто этот человек?

— Хозяин, я не знаю его. У него были черные усы и маленькая борода.

— А не скажешь, уважаемый, сколько было у того человека во рту зубов? — злобно спросил Стюарт и сунул дуло пистолета в рот Куванч-бая.

Бай свалился с мешка и заплакал:

— О великодушные, пощадите, я больше ничего не знаю, я все сказал.

— Ладно, — сказал полковник. — Посадите его опять в зиндан. Пусть подумает, может, вспомнит имя того, в чьи руки попали наши кроки.

Тут же бая схватили джигиты и бросили в яму.

Там он просидел еще день и всю ночь, беспрестанно плача и призывая на помощь аллаха. Стюарт и Аббас между тем рассуждали: все сказал бай или утаил? Может, действительно не знает похитителя бумаг?

— Сегодня еще раз его испытаем, — сказал Каджар. — Если не назовет имени, значит, не знает.

С этими словами он удалился со двора и вернулся с ужом. Пресмыкающееся, извиваясь на шее хозяина, лезло ему в рукав. Стюарт гадливо отшатнулся, подумав, что это ядовитая змея.