Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Таганцев пишет: «В первом заседании 10 марта, как видно из краткого наброска его хода бароном Нольде, было сделано председателем Государственного Совета графом Сольским изложение хода всего дела по составлению проекта Основных законов. Потом графом Витте было возбуждено два вопроса: нужно ли вообще издавать основные законы? И как их издавать? Это старый вопрос: сенатское определение или новая редакция. Он был решен уже группой Икскуля. А затем отмечено в заметке барона Э. Ю. Нольде „Законы и декреты. Что есть закон?“. Эта запись несет в себе важную информацию о кураторстве Сольским всей работы над проектом, о преемственности всех ее этапов и лишает Витте лавров спасителя. Из этого видно, что вновь был возбужден вопрос, составляющий неизбежный конек графа о различии закона и распоряжения в порядке верховного управления. У Витте по докладу 2 марта уже было царское одобрение».

Продолжая сей обзор существенных изменений, внесенных в проект на стадии официального прохождения в канцелярии Совета министров, Таганцев пишет: «Из вводных статей сжались и получили более отчетливую и, так сказать, упругую форму статьи 1 и 3, определяющая территориальную сущность государства Российского и его неотъемлемый признак — государственный русский язык; из статьи 2 было выкинуто, по инициативе Витте, историческое указание на „державное обладание Финляндиею“, как сказано Витте; „при всей исторической его верности, упоминание сие, могущее показаться финляндцам несколько обидным, едва ли здесь необходимо в качестве юридического определения`“.

Затем шла глава первая, начинающаяся с обрисовки сущности верховной власти. Витте, чтобы иметь возможность выставить себя в роли единственного спасителя монарших прерогатив, особенное значение придавал вопросу о титуле „самодержец“. Соответствующая статья в проекте Государственной канцелярии гласила: „Государю императору, самодержцу всероссийскому, принадлежит верховная государственная власть“. Измененная Советом министров формула звучала так: „Императору всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть. Повиноваться власти его не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает“. В сущности, разницы не было, что отметил сам царь.

Далее шел общий абрис проявлений власти верховного управления государством в отношениях международных, в управлении внутреннем.

При определении державных прав внутреннего управления было внесено, по особому указанию Витте, в статье 15 постановление о праве государя всем должностным лицам, „которых оклады содержания не установлены особым законом, назначать содержание в размерах по его личному усмотрению, а равно о праве назначения размера пенсий всем тем должностным лицам, коим размер таковой не установлен законом, а также право его назначать усиленные оклады содержания, пособий и пенсий служащим и их семьям“.

Именно эти права царя подверглись самому сильному обстрелу прессы. Ибо сохранение этих прав ставило в финансовую, материальную зависимость весь чиновничий корпус „служилых людей“ даже в самых высших эшелонах власти.

Значительно изменились главы о правах подданных (Декларация прав человека). Прежде всего исчезла первая же статья, говорившая о равенстве всех поданных перед законом, невзирая на их происхождение и вероисповедание. Исчезла попытка закрепить Основным законом самое крупное завоевание мятущегося народа; исчезло указание о равноправии сословий и, в частности, столь долгожданная отмена служебного бесправия податных сословий, отсутствовало предположение о закреплении Основными законами полноправия старообрядцев, евреев и вообще иноверцев. Взамен ее ставилась статья о малозначительном предмете, да к тому же в ничего не содержащем изложении: что условия приобретения и утраты прав подданства определяются „законом“; это положение даже и намека на какое-либо право граждан в себе не заключало.

А за нею следовала уже новая статья об обязанностях граждан: защищать престол и Отечество, платить налоги и отбывать повинности.

Следовавшие далее судебные гарантии русских подданных, перенесенные в Основные законы, были Витте оспорены. Граф Витте поставил под вопрос внесение правил судебных уставов 1864 г. в перечне личных вольностей — премьер настаивал, таким образом, на отмене положения несменяемости судей — этой сердцевины судебных уставов.