Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Совещаний по Основным законам в Царскосельском большом дворце было четыре: 7, 9, 11 и 12 апреля и происходили первые два по вечерам под председательством государя, начинаясь в 9 часов вечера, причем вечернее совещание 9 апреля затянулось до 1.30 ночи, последние два были днем — от 3 до 7.15. Состав был таков: великие князья Михаил Александрович, Владимир Александрович, Николай Николаевич; члены Государственного Совета: граф Сольский, граф Пален, Фриш, Горемыкин¹, Сабуров-второй, И. Я. Голубев, Стишинский; министры: граф Витте, барон Фредерикс, граф Ламздорф, Дурново, Редигер, Бирилев, Танеев, барон Будберг, князь А. Д. Оболенский, Философов, Акимов; государственный секретарь барон Икскуль фон Гильденбрандт и как бы эксперт — профессор Киевского университета Оттон Оттонович Эйхельман².

В делопроизводстве было только два лица: товарищ государственного секретаря П. А. Харитонов и командированный для занятий А. Ф. Трепов, брат всесильного фаворита Дмитрия Трепова, бывший впоследствии председателем Совета министров³.

Заседание 7 апреля открылось кратким словом председателя. Он сказал: «Дело серьезное, жизненно важное. Лучше обсудить его несколько раз, чем решить сразу и обречь себя и всю страну на грозные опасности. Поэтому я жду искреннего и откровенного мнения от каждого в отдельности». Совещание замышлялось как срочное, деловое, и царь сразу же это подчеркнул. Более тщательная фильтровка участников и привлечение младшего Трепова, а затем и Горемыкина указывают на царские намерения. Личная заинтересованность Николая II в этом совещании высказывалась и при дальнейшем ходе его работы.

Как видно из протоколов, прения открыл граф Витте по главному вопросу совещания: нужно ли издавать Основные законы, и если издавать, то в полном ли объеме или отдельными статьями в новой редакции? Заявив, что на рассмотрение Совещания представлены три проекта⁴, граф высказал мнение, что оставить Основные законы без изменения в нынешнем виде нельзя, их надо дополнить по царскому пониманию, чтобы Дума не могла их касаться без инициативы государя. Особенно важны государственная роспись и займы. Премьер особо подчеркнул, что некоторые партии борются против заключения займа⁵, намекал на пропаганду, которую вели кадеты во Франции. Эти партии, продолжал премьер, будут играть роль в Думе, а в законах права монарха крайне неопределенны, оставить так нельзя, иначе Дума погубит армию и приобретет пошиб республиканский; надо определить права монарха по внешней политике; если эти вопросы возбудит Дума, это представит большой риск. Надо, чтобы Дума не могла касаться расходов на императорский дом, иначе она захочет установить liste civile; надо сделать так, чтобы это не было возможно⁶. По его мнению, новой редакции законов допустить нельзя, ибо придется потом их кодифицировать и, следовательно, позволить Думе мешаться в пересмотр Основных законов. Витте полагал, что если теперь только дополнять законы, то необходимо сказать, что полное издание Основных законов остается за государем, а если этого сказать нельзя, то надо издать теперь же полностью и таково его мнение. «Уже в этой первой речи сказалась руководящая мысль поведения и речей графа Витте — враждебно-опасливое отношение к Думе, сокровенная мысль, что хотя самодержавная власть при ее же посредстве делает ряд уступок, но вынужденно; что нужно относиться к Думе и ее требованиям не с доверием, а как к врагу, а потому против нее нужно выдвинуть серьезные укрепления, и прежде всего бронированную неприкосновенность Основных законов, в которые притом нужно втиснуть все (Сметные правила, Учреждения Думы и Совета), принципиально важное для жизненного развития страны, а иначе стрелки политических весов наклонятся в действительный вред самодержавию», — восклицает Н. Таганцев. (Его курсив в тексте мы сохранили. — А. С.)

Искреннее высказался граф Сольский, который отчетливее представлял себе истинное соотношение вещей. Дума призвана к законодательству, ей предоставлен решающий голос. Новый порядок не сходен с Основными законами Сперанского 1832 г. Между тем на Основных законах зиждется государственное бытие. Поэтому надо исправить все то, что несогласно с запросами действительной жизни. Этому требованию отвечают проекты Государственной канцелярии и Совета министров.