Государственная недостаточность

У Юрия Полякова никогда не было проблем с имиджем: он рано вошел в литературу, и притом с парадного входа. Сначала это были стихи – азартные, дерзкие, ироничные, например о троллейбусе, в котором «жил и работал поэт Поляков». Потом был взрыв общественного мнения, вызванный его повестями: «ЧП районного масштаба», «Работа над ошибками», «Сто дней до приказа». Кстати, против последней повести в середине 80-х выступил влиятельный тогда заместитель начальника ГлавПУРа генерал Дмитрий Волкогонов…

А Поляков писал, невзирая ни на что, прозу, публицистику, киносценарии, ухитряясь попадать в самые болевые точки нашей расхристанной действительности. А еще успевал просвещать с телеэкрана, редактировать журнал, поддерживать молодых писателей. Он заметно обновил «Литературную газету», став в прошлом году ее главным редактором. Прошлый 2001-й можно считать годом Полякова: в двух московских театрах с аншлагами пошли спектакли по его пьесам. Снятый по повести «Небо падших» фильм «Игра на вылет» завоевал приз на одном из кинофестивалей, начались съемки фильма по повести «Козленок в молоке», в издательстве «Молодая гвардия» вышел четырехтомник писателя, наконец, в конце года он стал лауреатом новой престижной премии «России верные сыны». Сегодня Юрий Поляков – наш собеседник.

– Юрий Михайлович, вы писатель, который стал колебателем основ советской империи. В своих первых повестях подвергли критике армию, комсомол, образование. По логике вы должны были примкнуть к стану демократов, но этого не случилось. Почему?

– Я принадлежу к поколению писателей, пришедших в литературу в 70-е годы. Мы повторили ситуацию, в которой оказались наши предшественники конца XIX – начала XX века, то есть предреволюционного периода. Дело в том, что наша точка зрения, наши искренние призывы, наши оценки были нечестно использованы политиками. Когда я писал о том, что мне не нравится в комсомоле, я не считал, что не должно быть серьезной огосударствленной молодежной организации. Когда я писал о том, что мне не нравится в армии, я не считал, что молодой человек не должен служить в армии. Когда я писал о проблемах школы, я не считал систему советского образования непригодной.

Русская литература вся социально сориентирована. Традиционно отечественная литература всегда говорила о том, что человека унижает, что мешает ему жить. Русская классическая литература и советская литература – это единый процесс. В советскую эпоху были писатели внутренне свободные – Валентин Распутин, Юрий Трифонов, и были писатели, что называется, крутые соцреалисты. И мы – писатели 70-х годов – в советской версии продолжали задачи русской классической литературы. Мы не ставили под сомнение положительную сторону советской цивилизации. Мы говорили о том, что плохого нам не надо, а давайте развивать хорошее. Но использовано это было совершенно иначе. Все хорошее: относительная социальная справедливость, гарантия образования, здравоохранения, отдыха, поддержка государством культуры и масса других вещей – было вышвырнуто. А то, что нас смущало: несправедливость, чрезмерная идеологизированность – напротив, приняло чудовищные формы.