Государственная недостаточность

– И канделябром предлагали бить. Поразительно! Причем громче всех кричали не диссиденты, действительно не ладившие с прежней властью и даже пострадавшие от нее, а те, кто при ней имел все и был, как говорится, в первых рядах президиума. Тот же Черниченко. Естественно, любой человек может изменить свои взгляды, но я всегда отличу человека, пришедшего к этому в результате мучительных размышлений и внутренней борьбы, от тех, кто захрюкал на новый лад, чтоб не прогнали от кормушки. Больше всего не люблю «политических транссексуалов»… Собственно, об этом и написан «Козленок в молоке»…

– Юрий Михайлович, ваши «Сто дней до приказа» своим реализмом достаточно больно ударили по Советской армии. Нет чувства вины?

– Есть. Литератор не может не думать о том, «как слово наше отзовется». Но если он будет думать только об этом, ничего путного не напишет. Печальный опыт метода соцреализма тому пример. Но вот почему попытка сказать честное слово о жизни солдат срочной службы отозвалась невиданной кампанией по дискредитации армии? Еще несколько лет назад я предложил свою версию перестройки: произошел мятеж партноменклатуры против партмаксимума. Класс управленцев захотел стать классом собственников. И путь избрал сообразно отечественным традициям не эволюционный, а революционный, о чем, кстати, еще горько пожалеет, если уже не пожалел… А любая революционная пропаганда направлена против устоев свергаемого строя, против армии в первую голову. Вспомните, как на улицах революционного Петрограда убивали офицеров-фронтовиков, чудом уцелевших в окопах германской войны. Примерно то же самое произошло и с Советской армией. Хотели, чтоб она перестала быть Советской, а она перестала быть армией. После Чечни это можно говорить прямо. А виноват ли писатель, когда его правдивое слово используют в неправедных целях, не знаю. Чувство вины и вина – не одно и то же.

– Как вы оцениваете политическую ситуацию в России?

– На мой взгляд, корректировка курса неизбежна, ведь куда ни кинь – всюду клин. Вместо чаемого среднего класса – расслоение общества на нуворишей и нищих. Вместо торжества общечеловеческих ценностей – НАТО, упирающееся в наши границы, как печень в ребра после хорошей выпивки. А население, стабильно убывающее на миллион в год? А 25 миллионов россиян, живущих за границей на положении унтерменшей?

Само собой это не рассосется. Нужна политическая воля. Но и хирургических операций с кровью и наркозом социальной ненависти, от которого общество отходит потом годами, тоже не хотелось бы…

Бердяев в свое время писал о «преодолении большевизма», когда российская государственническая традиция перемолола интернационал-экспериментаторов. На мой взгляд, большевизм – это не идеология, а метод захвата и удержания власти. Сегодня страной руководят необольшевики, об этом я впервые написал еще в 1990 году, когда к власти они только шли. Так вот, я надеюсь на преодоление необольшевизма. И этот процесс уже, извините за выражение, пошел. Во властных структурах, особенно это заметно в регионах, все больше и больше государственников и патриотически настроенных людей. Есть такие и среди предпринимателей – они не хотят капусту рубить здесь, а жить там. По-моему, главная задача – восстановить то хорошее, что было выстрадано при социализме, и сохранить то новое и полезное, что с такими жертвами обрели в последние годы. Конечно, выбирая жениха, невозможно ко лбу одного соискателя приставить нос другого, но при реформировании общества это единственно верный путь…

«Советская Россия»,

21 января 1997 г.

«Козленка в молоке я варил десять лет…»