Государство

Эти и связанные с ними соглашения, an sich[109], представляют собой безвредные и приемлемые альтернативные формулировки того, что было бы достаточным для легитимизации агрегирования полезности, счастья или благополучия разных людей. Их можно перефразировать так: «Благосостояние разных индивидов можно складывать и включать в функцию общественного благосостояния, если они согласятся не быть разными индивидами». Подобные соглашения вполне могут потребовать такого согласия как существенного условия, которое сделало бы. легитимным суммирование индивидуальных полезностей. Однако их не следует принимать за способы легитимизировать суммирование, если оно не было легитимным с самого начала.

Диаметрально противоположный (на мой взгляд) подход — полностью согласиться с тем, что индивиды различны, но отказаться от вывода о том, что это делает суждения об общественном благосостоянии произвольными и интеллектуально неряшливыми. Эта позиция, как и «лингвистический» подход, как мне кажется, страдает тем, что принимаемые с ее помощью суждения и рекомендуемые решения (это, вероятно, две различные функции) могут относиться как к фактам, так и ко вкусам, а их форма не обязательно указывает на то, о чем идет речь. Если это вопрос вкуса — даже если это «вкус», сформированный практикой и хорошо информированный, — то больше говорить не о чем. Мы явно оказываемся в руках симпатизирующего наблюдателя, и все зависит от того, в чьей власти находится его назначение. Утверждения о том, что одна политика лучше для общества, чем другая, будут, таким образом, основаны на авторитете.

С другой стороны, если объекты агрегирования понимать как верифицируемые, опровержимые факты, то межличностные сравнения должны означать, что любые сложности, возникающие при суммировании полезностей, являются техническими, а не концептуальными; и вызваны они недоступностью, нехваткой или неопределенностью требуемой информации. Проблема в том, как добраться до того, что происходит у людей в головах, и измерить это, а не в том, что эти головы принадлежат разным людям. Например, минимальной, общедоступной информации о Нероне, Риме и арфах достаточно для достоверного вывода о том, что чистого прироста полезности от сжигания Рима, в то время как Нерон играл на арфе, не было. Более богатая, более точная информация позволяет проводить все более тонкие межличностные сравнения. Тем самым мы двигаемся от неаддитивности, вызванной простой нехваткой конкретных данных, к некоей квазикардиналистской полезности и хотя бы частичной возможности межличностных сравнений[110]. Вряд ли можно представить себе, по крайней мере на первый взгляд, больший контраст с предложениями игнорировать индивидуальность и лишить индивидов их отличительных черт. В данном случае, по-видимому, предложение заключается в том, чтобы начать с признания неоднородности и двигаться к однородности индивидов, учитывая как можно больше различий между ними — как если бы мы сравнивали яблоко и грушу сначала по размеру, потом по содержанию сахара, кислотности, цвету, весу и т. д., — путем п сравнений однородных атрибутов, оставляя без сравнения только те, которые не поддаются никакому измерению. Найдя п общих атрибутов и проведя сравнение, мы получим п различных результатов. Их необходимо консолидировать в единый результат — «Сравнение» с большой буквы, — определив их относительные веса.

Однако если признать, что эта процедура сложения полезностей интеллектуально последовательна, то будет ли этого достаточно, чтобы сделать ее приемлемой при выборе политики? Если применять эту процедуру, то сначала всем, чьи полезности должны сравниваться в ходе нее, необходимо каким-то образом прийти к (единодушному?) согласию по множеству вопросов. Какие отличительные черты каждого индивида (доходы, образование, здоровье, удовлетворенность от работы, характер, хорошее или плохое отношение супруга и т. д.) будут попарно сравниваться для того, чтобы определить уровень полезности или различия в полезностях? Если некоторые черты можно оценить только субъективно, а не взять из статистики Бюро переписи, то кто будет их оценивать? Какой вес будет присвоен каждой характеристике при выводе полезности и пригоден ли один и тот же вес для людей с разной восприимчивостью к этим характеристикам? Чьи ценности будут определять эти суждения? Если бы был единогласно принят некоторый «объективный» способ делегировать полномочия по осуществлению сравнений и установлению весов, то делегат либо сошел бы с ума, либо выдал тот результат, который кажется ему правильным, так как это подсказывает его интуиция[111].