Государство и народ. От Фронды до Великой французской революции

Вызванная войной экстраординарная финансовая политика проводилась монархом при прямом содействии центрального органа государственного управления — королевского совета (с 1643 г. этот орган стал называться Верховным советом). В него входили канцлер, первый министр, сюринтендант финансов, статс-секретари войны и иностранных дел; при Анне Австрийской его членами являлись также генеральный наместник королевства, дядя короля герцог Гастон Орлеанский и первый принц крови де Конде. Хотя формально совет имел лишь консультативные функции, подготовка всех важнейших общеполитических решений осуществлялась именно в совете, совет следил и за их претворением в жизнь. Наиболее последовательными проводниками государственного интереса, помимо самого короля, а во время его малолетства регента, являлись члены Верховного совета из числа чиновников: канцлер, первый министр, сюринтендант финансов, статс-секретари. Верховный совет, в первую очередь в лице первого министра и сюринтенданта финансов, боролся против оппозиционной деятельности и бездеятельности традиционного чиновничества. Сложились два связанных друг с другом метода борьбы. Во-первых, с середины 30-х годов расширилась практика посылки в провинции чрезвычайных комиссаров, подчинявшихся непосредственно королевскому совету. Эти комиссары, «интенданты юстиции, полиции и финансов», как их стали называть с конца 30-х годов, хотя и являлись чаще всего владельцами должностей докладчиков королевского совета, в провинциях выступали в качестве чиновников, имевших очень широкие, по временные полномочия^{3}. В любой момент интендант мог быть отозван. Подобное сочетание временности и большой личной ответственности способствовало повышению административного рвения интендантов.

Они контролировали деятельность местного чиновничества, на правах королевских делегатов участвовали в заседаниях провинциальных штатов, а с августа 1642 г. вместо казначеев стали исполнять важнейшую финансовую функцию — облагая «неблагородных» подданных короля прямым налогом — тальей^{4}. Интенданты обеспечивали регулярное поступление налогов в казну. Второй способ борьбы заключался в финансировании государства путем постоянных крупномасштабных займов у частных финансистов. Займы заключались сюринтендантом финансов в обход традиционных форм утверждения правительственных актов: они не регистрировались ни одним из высших судов. Благодаря займам правительство получало двойной выигрыш: в его распоряжении оказывались столь необходимые в период войны крупные суммы денег, которые поступали к тому же в предельно сжатые сроки, и оно освобождалось от слишком настойчивой опеки традиционного чиновничества.

Проблема свободы государства конституировалась одновременно с проблемой свободы личности, по, как это часто бывает, проблемы уже существовали, понимание же их запаздывало. Современное представление о государстве как о бюрократической машине, отчужденной от общества и во многих отношениях противостоящей обществу, в XVII в. было еще неизвестно. Вообразить себе конфликт с государством еще никто не мог. И дело не в отсутствии смелости, а в том, что политическая структура общества одновременно являлась политической структурой государства.

По своим лозунгам, программам, осознанным целям во Франции середины XVII в. ни одно социальное движение не имело антимонархического, антигосударственного характера. И в то же время в стране очень часто происходили выступления, объективно наносившие ущерб власти короля и объективно направленные на изменение самой системы государства и механизма его функционирования. Бунт в рамках закона или, во всяком случае, бунт, стремившийся остаться в этих рамках, — такова была Фронда.

* * *