Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII – начала XX в.

В результате конкурентами Кунгратов в борьбе за верховную власть являлись не только члены их собственного семейства. Приняв ханский титул, они создали прецедент, дававший аналогичную возможность и другим родоплеменным вождям – узбекским и туркменским, так что в борьбу за трон включились многие родоплеменные подразделения, что неоднократно ставило само ханство на грань уничтожения. Так, например, в 1850-е годы туркменские родоплеменные вожди вступили в борьбу за власть, разгромив и убив в бою хана Мухаммад-Амина II (1855), а годом позже, прямо во время официального приема во дворце, зарезав его преемника Кутлу-Мурада[77]. В 1850–1870-е годы вождь крупнейшего туркменского племени йомуд Ата-Мурад сам претендовал на ханский трон, ссылаясь на родство с Кунгратами по женской линии [Гунаропуло, 1900, с. 580; Игнатьев, 1897, с. 90][78].

И если в Бухаре установление российского протектората в какой-то степени помогло Мангытам решить подобную проблему, то в Хиве российские власти не сумели усилить власть Кунгратов – и в силу особенностей географического положения ханства, и из-за менее активного вмешательства в его дела по соображениям международно-политического характера. Весьма показательно, что Исфендиар, последний хан из династии Кунгратов, был в 1918 г. свергнут туркменским родоплеменным предводителем Джунаид-ханом, в свою очередь принявшим ханский титул[79].

§ 2. Центральное и региональное управление

Стараясь подчеркнуть принадлежность к мусульманскому миру, могущество и развитость своего ханства, хивинские правители пытались сформировать аппарат управления по образу и подобию соседних развитых мусульманских государств – в первую очередь Бухарского эмирата и отчасти Персии. Однако отсутствие развитых административных (можно даже сказать, бюрократических) традиций в Хиве, засилье родоплеменных вождей узбекских и туркменских племен привели к тому, что многие институты центральной власти и регионального управления зачастую являлись фикцией, а полномочия обладателей государственных должностей регулярно менялись и смешивались[80].

Высшим сановником ханства в XVIII в. являлся кушбеги – первый министр. Ф. Беневени сообщает, что кушбеги Достум-бай являлся «фаворитом» хана и осуществлял наиболее важные властные полномочия, в том числе принимал послов, вел международные переговоры, определял, когда именно хан сможет принять иностранных дипломатов и проч. [Беневени, 1986, с. 77, 99, 101, 115]. Помимо кушбеги, при ханском дворе находились влиятельные родоплеменные вожди, носившие титулы аталыков, инаков и проч. [Гладышев, Муравин, 1851, с. 21], однако формально статус обладателей разных должностей закреплен не был, и степень их участия в государственных делах зависела от могущества возглавляемых ими узбекских и туркменских племен.

Однако с конца 1740-х годов фактическая власть все больше переходила в руки инаков – градоначальников Хивы. Согласно Е.И. Бланкеннагелю, это произошло в связи с тем, что именно хивинские градоначальники наиболее активно проявили себя в борьбе с персидским нашествием под предводительством Надир-шаха и изгнанием персов из Хивы после его смерти в 1747 г. [Бланкеннагель, 1858, с. 5]. В 1750-е годы фактическая власть находилась в руках Артук-инака из племени мангыт, а позднее – его брата Кураз-аталыка, который, как уже отмечалось выше, был убит Каип-ханом в 1753 г., что привело к кровопролитной войне между ханом и его узбекскими и каракалпакскими подданными, среди которых эти временщики пользовались большим влиянием [Гуляев, Чучалов, 1910, с. 74]. В 1770-е годы к власти окончательно приходят инаки из узбекского племени кунграт, которые «управляли хивинском народом с большим или меньшим могуществом» [Бланкеннагель, 1858, с. 11].