Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII – начала XX в.

Такой самоидентификации способствовали сами же хивинские ханы, которые, как отмечали путешественники, всячески старались демонстрировать свою принадлежность к узбекскому народу, проявляя это и в образе жизни, и в одежде, и в манерах поведения. Соответственно, поначалу они отдавали узбекам предпочтение при назначении на высшие государственные и придворные должности (которые, впрочем, тем пришлось делить с могущественными туркменскими вождями) [Moorcroft, 1841, p. 507; Abbott, 1884a, p. 88, 97]. Однако со временем, как уже отмечалось, ханы стали предпочитать влиятельным родоплеменным предводителям собственных выдвиженцев, и уже Е.Б. Килевейн, побывавший в Хиве в 1858 г., писал, что большинство сановников являлись сартами, за исключением кушбеги – ханского родственника, который был узбеком [Килевейн, 1861, с. 105–106].

Именно узбеки и сарты являлись основными плательщиками налогов и исполнителями повинностей. При этом узбеки имели иммунитет в отношении некоторых налогов, поскольку несли воинскую повинность, от которой сарты, в свою очередь, были освобождены.

Основным налогом в Хивинском ханстве была так называемая подать с котла. Путешественники соотносили ее с подушной податью в Российской империи, однако она имела свою специфику. Поскольку единицей обложения считался именно котел, из которого ели члены семьи, то налогоплательщики находили возможность избегать ее уплаты различными способами. Проще всего было, конечно, не иметь котла вообще – правда, в таком случае сам подданный хана, как правило, не считался полностью самостоятельным, поскольку зависел от работодателя [Муравьев, 1822б, с. 79]. Но и лица, имеющие собственные источники дохода, также не желали платить эту подать, поэтому весьма часто члены одной крупной семьи – например, братья, уже создавшие собственные семьи и жившие отдельно – для еды собирались вместе и ели из одного котла [Стеткевич, 1892, с. 194].

Другие налоги взимались с различных групп населения. Так, крестьяне-земледельцы платили подать с земли – «салгут», составлявший, в зависимости от достатка, 1–3 тилля в год и, конечно же, предусмотренный шариатом харадж с урожая. Скотоводы платили зякет, который, в отличие от подобного в Бухаре, не зависел от поголовья скота, а взимался именно с продаваемого излишка: 2 руб. (1/2 тилля) с коровы или лошади, 25 коп. с барана [Базинер, 2006, с. 256; Данилевский, 1851, с. 135–136; Кун, 1873, с. 188]. С городского населения взимался налог с каждого дома, составлявший, в зависимости от достатка плательщика от 1/2 до 3 тилля в год [Базинер, 2006, с. 356; Abbott, 1884b, р. 288]. От уплаты налогов было освобождено только духовенство и профессиональные воины – нукеры. Но если даже потомки пророка Мухаммада и его сподвижников (сейиды, ходжи и шейхи) занимались земледелием или ремеслом, то они платили те же налоги, что и другие представители этих профессий, и освобождались только от салгута и несения повинностей. Нукеры же, напротив, должны были содержать за свой счет определенное количество дополнительных воинов для ханской армии на случай походов и проч. [Базинер, 2006, с. 355; Стеткевич, 1892, с. 202, 203].

Еще одним традиционным для тюрко-монгольских обществ сбором являлись «подарки», которые подданные регулярно преподносили монарху в знак своего уважения и преданности. В Бухаре, как мы помним, такие подарки («токсун тартук») формировал и направлял ко двору бек. Но поскольку, как отмечалось выше, наместники в хивинских регионах не обладали значительной властью, то обязанность готовить такие подарки возлагалась на местных родоплеменных предводителей у узбеков и выборные власти (аксакалов) у сартов [Муравьев, 1822б, с. 82–83]. Помимо подарков от населения всех подвластных хану областей, практиковалось подношение подарков различными группами подданных – например, такие подарки должны были вручать чиновники, которые сами жалования не получали и, в свою очередь, жили на подношения и взятки с населения [Данилевский, 1851, с. 137; Кун, 1873, с. 188].

Наконец, местное население за счет собственных средств должно было содержать расположенных в их местностях медресе и ханские резиденции, что тоже предполагало регулярное отчисление средств на эти нужды [Данилевский, 1851, с. 138].

Налоги обычно взимались в Хиве осенью, после сбора урожая, собирали их представители местного самоуправления – аксакалы и кетходы, которые сдавали их налоговым чиновникам, состоящим в введении диван-беги [Калмыков, 1908, с. 54].

К числу основных повинностей в Хиве относилась воинская, которая, как уже отмечалось, распространялась на узбеков и на кочевых ханских подданных и не касалась сартов. Оседлые жители должны были выставлять одного конного и полностью вооруженного воина на 1 тыс. человек. Жалованья он не получал, но за участие в походах воинам вручалось по 5 тилля, компенсировались павшие лошади и, по усмотрению диван-беги, вручались награды – чаще всего халаты[86] [Вамбери, 2993, с. 107; Данилевский, 1851, с. 137; Abbott, 1884b, p. 289].