Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII — начала XX в.

Наконец, самым ужасным местом, судя по описаниям путешественников, являлась разновидность второй тюрьмы, в народе получившая название «Бит-хана» («Блошиная яма»), или «Кене-хана» («Клоповник»), потому что в ней в обилии водились разнообразные насекомые вплоть до ядовитых пауков и скорпионов. И хотя туда часто помещали преступников, приговоренных к пожизненному заключению, были случаи, когда эти насекомые буквально заживо заедали узников за 2–3 дня [Демезон, 1983, с. 58]. Иногда заключенные выживали, но лучше им от этого не было: Н. П. Стремоухов описывает случай, когда эмир заподозрил одного бека в утаивании налогов, вызвал его к себе вместе с сыном и приказал отца навечно заточить в зиндан, а юношу, который вообще не имел никакого отношения к делам отца, бросить в «Клоповник», где тот через несколько дней сошел с ума [Стремоухов, 1875, с. 683].

Начальником тюрем и, соответственно, главой всех тюремщиков являлся вышеупомянутый миршаб [Ханыков, 1844, с. 10]. Тюремщики за свою деятельность ничего не получали, но имели несколько источников дохода, получая взятки и подарки от родственников заключенных за облегчение их содержания, за передачу им еды и проч., кроме того, они могли отбирать вещи у самих заключенных. Также они получали взятки от продавцов хлеба рядом с тюрьмой, которые специально располагали здесь свои лавки, чтобы родственники узников, сердобольные горожане или путешественники могли купить еды для заключенных. Кроме того, существовали специальные сборы в пользу тюремщиков — за заковывание узников в цепи или колодки и в пользу беков, амлякдаров и казиев — «за беспокойство» [Васильчиков, 2002, с. 67–68; Рок-Тен, б, с. 57–58].

Несмотря на то что после установления протектората российские власти постоянно настаивали на закрытии подобного рода тюрем, из записок путешественников, побывавших в Бухаре даже в 1910-е годы, становится ясно, что их усилия не увенчались успехом. Тюрьмы так и остались символом сохранения в Бухаре системы средневековых наказаний.

§ 6. Семейно-правовая сфера

Семейно-правовые отношения в Бухарском эмирате, в отличие от охарактеризованных выше сфер правоотношений, не получили широкого освещения в записках путешественников, что, несомненно, связано с принципом закрытости семейной жизни мусульман для всех посторонних, а для иностранцев и иноверцев — в особенности. Тем не менее некоторые авторы уделили внимание и этой сфере, записав свои наблюдения и полученные от информаторов сведения. Но сразу стоит отметить, что малодоступность информации о семейной жизни стала причиной того, что в записках разных путешественников приводятся сведения, практически противоречащие друг другу.

Так, Ф. Ефремов отмечает, что развод в Бухаре очень прост: «И буде жена не полюбится мужу, то скажет: „мне тебя совсем не надобно“, а буде дом собственный его, то жен из него выгоняют, после чего дни через два или три женятся на другой. И ежели в том несогласии дойдет до суда, то и суд скажет, что ежели жена не полюбилась, можно жениться на другой» [Ефремов, 1893, с. 144]. Т. Бурнашев дает совершенно другую картину: «Если муж не имеет к своей жене супружеской склонности, то наказывается духовным покаянием, иногда же и телесно… Они [женщины. — Р. П.], приходя к судье, снимают башмак с правой ноги и кладут его перед ним, оборотя вверх подошвою. Судья знает уже, в чем состоит дело, и потому, не тревожа стыдливости просительницы, тот же час посылает за виновным, делает ему пристойный выговор и старается советом или наказанием обратить к порядочной жизни и восстановить согласие между мужем и женой». Сообщает он также, что за супружескую неверность могли приговорить к смертной казни [Бурнашев, Безносиков, 1818, с. 92][60].

Впрочем, автор начала XX в., М. Н. Никольский, сообщает сведения, близкие к информации Ефремова: развод, и в самом деле очень простой, для его совершения мужу достаточно выразить соответствующее желание. Правда, дипломат тут же оговаривает, что при заключении брака в Бухаре принято заключать соглашение между родственниками жениха и невесты о том, что если муж захочет развестись не по вине жены, он должен будет выплатить ей неустойку, размер которой часто настолько велик, что может разорить мужа. Таким образом, мужьям приходится хорошенько подумать, прежде чем принимать решение о расторжении брака [Никольский, 1903, с. 32]. Итак, женщины Бухарского эмирата, как видим, могли сами или через своих родственников защищать свои интересы в суде — это дает основание полагать, что, наряду с шариатом, в семейно-правовых отношениях сохранялись и элементы обычного тюрко-монгольского права, в соответствии с которым женщины обладали достаточно широкими личными и имущественными правами.