Государство: переосмысление

Вождями великих миграций кочевников являются все могущественные деспоты: Аттила, Омар, Чингисхан, Тамерлан, Мосиликаце, Кечвайо158. Точно так же мы находим, что всякий раз, когда возникало могущественное материковое государство в результате объединения ряда примитивных феодальных государств, вначале существовала сильная центральная власть. Примеры этого можно увидеть в случаях Саргона Кира, Хлодовека, Карла Великого, Болеслава Красного. Иногда, особенно до тех пор, пока основное государство еще не достигло своих географических или социологических границ, централизованная власть оставалась нетронутой в руках ряда сильных монархов, которые вырождаются в некоторых случаях до безумного деспотизма и безумия некоторых Цезарей: особенно мы находим вопиющие примеры этого в Месопотамии и в Африке. Мы лишь коснемся этого этапа, тем более что он мало влияет на окончательное развитие форм правления. Однако следует отметить, что развитие формы правления деспотизма зависит главным образом от того, каким может быть священный (жреческий) статус правителей, помимо их положения в качестве военачальников, и от того, будут ли они считать монополию на торговлю своим дополнительным королевским правом.

Комбинация Цезаря и Папы (Жреца) имеет тенденцию во всех случаях развивать крайние формы деспотизма; в то время как разделение духовных и светских функций приводит к тому, что их представители взаимно сдерживают и уравновешивают друг друга. Характерный пример можно найти в условиях, преобладающих среди малайских государств Восточно-Индийского архипелага, подлинных «морских государств», чье происхождение является точным повторением греческого морского государства. Прямо говоря, князь имеет среди них настолько мало власти, насколько, скажем, король в начале истории аттических государств. Вожди кланов (в Сулу — Дато, в Ачине — Панглима), как и в случае с Афинами, обладают реальной властью. Но там, где «как в Тобе, религиозные мотивы наделяют правителей положением папы в миниатюре, обнаруживается совершенно другая картина. Тогда Панглима полностью зависят от Раджи и поголовно являются его служащими»159.

Говоря о хорошо известном факте, когда аристократы и вожди кланов в Афинах и Риме упразднили царство, они сохранили формально старый титул и предоставили его в пользование сановнику, в ином случае политически бессильному, для того, чтобы боги могли получать свои жертвоприношения привычным способом и надлежащим образом. По той же самой причине во многих случаях потомок бывшего племенного царя сохраняется как сановник, в других отношениях совершенно не обладающий никакой властью, в то время как фактическая власть правительства уже давно передана какому-то военному предводителю; как и в более поздней империи Меровингов, мэры дворца Каролингов (Мажордома) правили вместе с «долго запертым королем», Рексом Кринитусом (Rex Crinitus), из рода Меровечей; так же и в Японии Сегун правил рядом с Микадо, а в Империи инков воевода инков правил рядом со жрецом Уиллкаумой, который постепенно был ограничен только своими жреческими функциями160,161.

В дополнение к должности верховного понтифика власть главы государства часто чрезвычайно сильно увеличивается торговой монополией, функцией, которую выполняют первобытные вожди как естественное следствие мирного обмена гостевыми дарами. Такая торговая монополия, например, осуществлялась царем Соломоном, а позже римским императором Фридрихом II162,163.

Как правило, негритянские вожди являются «монополистами торговли»164, как и король Сулу165. В Галле, где признается верховенство главного вождя, он становится «само собой разумеющимся торговцем для своего племени; поскольку ни одному из его подданных не позволяется торговать с чужеземцами напрямую»166. Среди Бароцзе и Мабунды царь «в соответствии со строгим толкованием закона является единственным торговцем своей страны»167.

Ратцель отмечает важность этого фактора: «В дополнение к своему колдовству вождь увеличивает свою власть за счет монополии на торговлю. Поскольку вождь — единственный посредник в торговле, то всё, желаемое его подданными, проходит через его руки, и он становится дарителем всех желанных даров, исполнителем самых заветных желаний. В такой системе, безусловно, кроются возможности великой власти»168. Если в завоеванных областях, где власть правительства может быть трудно выполнимой, будет еще добавлена монополия на торговлю, то королевская власть здесь может стать очень сильной.