Государство Сократа

Лилли явно не ожидала от мальчика такой прыти и тяги к знаниям. Она надеялась на простое пребывание рядом с ребенком, только чтобы он не набедокурил, пока родителей нет дома. Ну, максимум часок позаниматься с ним уроками. А тут получился двенадцатичасовой рабочий день. Клаус не отставал от нее до самого прихода родителей. У нее к вечеру крыша поехала от занятий. Усталость была такая, словно кирпичи весь день таскала.

Когда в семь вечера в дверь позвонили, Лилли ринулась вниз. Увидев на пороге хозяйку дома, воспряла духом, у нее как будто груз с плеч свалился, и няня тут же начала прощаться.

– Ты завтра утром придешь? – вроде как для проформы спросила мама.

Но Лилли медлила с ответом, подбирая слова, явно намереваясь отказаться.

– Лилли, ты же придешь? Мне так понравилось с тобой! – Андрей взял инициативу в свои руки. – Не бросай меня, пожалуйста. Ведь школа уже на следующей неделе, а мне так много нужно повторить.

– Хорошо, я приду, – сдалась Лилли под умоляющим взглядом Клауса.

Это были напряженные дни. С утра до вечера Андрей занимался с Лилли, делая лишь перерывы на приемы пищи и на часовую тренировку в бассейне. Кстати, в бассейне у Андрея с каждым разом получалось все лучше и лучше, сил и дыхалки хватало на большее расстояние, плавал дольше, отдыхал меньше. В обучении больше всего времени уделялось языку. Кроме него успели пройтись по математике, географии, истории и биологии.

В пятницу, после возвращения из бассейна, Лилли сказала:

– А теперь философия.

– Философия? – с некоторым удивлением переспросил Андрей, не веря своим ушам. Посмотрел на учебник в руках Лилли – действительно, философия, шестой класс.

«Ничего себе! Философия – в шестом классе! Не рановато ли? – Ему вспомнились многочисленные изображения Сократа и Платона. – Похоже, в этой стране есть свой пунктик, и этот пунктик – философия, или Сократ, или и то и другое, вместе взятые».

Лилли открыла учебник:

– Назови известных философов античного мира.

– Сократ, Платон, Аристотель.

– Хорошо, а те, кто был до них?

Андрей пожал плечами.

– Запоминай, Клаус: Гомер, Гесиод, Гераклит.

«Гомер вроде же писателем был, автором „Одиссеи“ и „Илиады“. Его уже в философы записали?»

– Пифагор, Ксенофан, Парменид, Зенон, Эмпедокл, – продолжала Лилли.

«Пифагоровы штаны во все стороны равны, – в памяти всплыла шуточная интерпретация теоремы мыслителя. – А остальные кто такие? Впервые слышу. И зачем это знать шестикласснику?»

– Анаксагор, Левкип, Демокрит, Протагор, – не унималась няня.

«Она что, мне всех греков того времени хочет перечислить? Там другие профессии были? Какие-нибудь каменщики или гончары? Или они все тоже „немножко философы“?»

Потом Лилли начала рассказывать, кто из них чем прославился. Андрей слушал вполуха, так как многих слов не понимал, да и не хотел вникать в этот бесполезный, как ему казалось, предмет.

– А кто был после Сократа и Платона?

– Кант. – Андрею почему-то пришел на ум прадед современной теории матрицы братьев Вачовски, которые внезапно стали сестрами.

– Это уже не античный мир. – Видя затруднения своего ученика, она вновь стала называть имена: – Архимед, Ликей, Эпикур, Цицерон, Лукреций.

«Архимед – что-то знакомое. Это ведь у него, как там, вот: „Тело, всунутое в воду, выпирает на свободу с силой выпертой воды телом, всунутым туды“».

– Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий, Лукиан. – Няня была непреклонна.

После лекции о философах Андрей соврал Лилли, что все понял, и попросил опять вернуться к немецкому языку…

Вечером мама пришла вместе с уже знакомым врачом. В этот раз Андрей довольно уверенно ответил на простейшие вопросы доктора: сколько ему лет, как зовут, какой сейчас день недели и в какой класс он идет первого августа. Врач остался доволен, мама тоже.

На выходные Генрих домой не приезжал, поэтому эти дни у Клауса также были посвящены учебе. С утра до обеда с ним была няня, а после обеда его обучением занималась мама. Мама была, с одной стороны, очень удивлена, что ее сын проявляет такое рвение в учебе, чего раньше никогда не наблюдалось. С другой стороны, она радовалась такому обстоятельству, и, пока у сыночка «не прошел запал», старалась не мешать этому, хотя и понимала, что двенадцатичасовые занятия – явный перебор.

Тридцать первого июля, в очередной раз выйдя на домашний пляж, Андрей направился не к детскому бассейну, а к большому. Подойдя к бортику, услышал окрик няни:

– Клаус!

Это означало запрет на плавание во взрослом бассейне.

– Ну, Лилли, я уже научился. – Клаус умоляюще посмотрел на няню.

Лилли неуверенно стала оглядываться, ища поддержки. Она не хотела принимать решение самостоятельно и искала глазами кого-нибудь, кто бы мог взять эту ответственность на себя.

– Пусть плывет парень, я, если что, тут рядом, – сказал седой мужчина на шезлонге, которого они в последние дни регулярно видели загорающим. Он появлялся из дома напротив жилища Клауса.

Лилли этого только и надо было, и она дала знак Клаусу, что разрешение получено.