Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

Физически владельцы этих аккаунтов даже не находились на основной территории Китая. Два из них принадлежали активистам из США, а третий – активисту из Гонконга. Компания Zoom заявила, что совершила «ошибки»: «В дальнейшем Zoom не допустит того, чтобы требования китайского правительства отражались на пользователях, находящихся за пределами основной территории Китая». Однако вдобавок к этому Zoom сообщила, что разрабатывает технологию, которая может упрепить государственный аппарат цензуры в Китае: «В ближайшие несколько дней Zoom будет заниматься разработкой технологии, которая позволит нам удалять или блокировать аккаунты участников видеоконференций на основе их географического положения».

Позже, в декабре 2020 года, Министерство юстиции США обвинило группу сотрудников Zoom в Китае в предоставлении китайской разведке имен, адресов электронной почты и IP-адресов пользователей за пределами КНР. Кроме того, один из подозреваемых был обвинен в фабрикации доказательств, позволяющих прийти к ошибочному заключению, что ряд аккаунтов, на которых проводились онлайн-мероприятия в память о протестах на площади Тяньаньмэнь, пропагандировали терроризм и распространяли порнографию.

[ ]

Особенно многим я обязан Абдувели Аюпу, уйгурскому писателю и лингвисту, взявшемуся за эту книгу в качестве моего переводчика и помощника, когда мы оба жили в Стамбуле. За свои произведения и защиту языковых прав человека, в частности за межпоколенную передачу уйгурского языка и культуры, он подвергался пыткам в китайском центре принудительного содержания. В августе 2015 года Абдувели был освобожден и сумел уехать из Китая. Мы познакомились, когда он уже находился в Турции, продолжая писать о демократии для своего сайта. Позже террористическая группа, имеющая связи в Сирии, начала угрожать Абдувели смертью, а одна из турецких газет обвинила его в шпионаже. В апреле 2019 года он бежал из Турции и сейчас живет в Норвегии. В Стамбуле, во время сбора материалов и работы над этой книгой, я встретил свою жену и спутницу жизни, Гёзде. Вскоре после того, как я завершил рукопись, мы обручились, отправившись на корабле в путешествие в спорные воды Эгейского моря между Турцией и Грецией, а в июле 2020 года сыграли живописную свадьбу в Текирдаге, самом сердце Турции, расположенном к западу от Стамбула.

Я также благодарен за помощь, которую в 2018 году мне оказал Тахир Хамут, уйгурский поэт и режиссер. Услышав, что его лучшего друга забрали в концентрационный лагерь, в августе 2017 года Тахир едва успел вывезти свою семью из Синьцзяна, чтобы она тоже не стала жертвами «перевоспитания» – китайского эвфемизма для политического промывания мозгов. Тахир потратил на мои интервью более тридцати часов и поделился со мной своим личным опытом взаимодействия с идеальным полицейским государством.

Мехметжан Абудугайити, мой уйгурский помощник в Вашингтоне, округ Колумбия, в одиночку бежал из Китая в октябре 2011 года. Много лет он не получает вестей от своей семьи.

Неутомимые журналисты уйгуроязычной службы Радио «Свободная Азия» (РСА), некоммерческой вещательной организации в Вашингтоне, а также Мегха Раджагопалан, бывшая глава китайского бюро BuzzFeed News, пробили брешь в стене умолчаний своими первопроходческими материалами о Синьцзяне осенью 2017 года. Раджагопалан была вынуждена покинуть Китай, где выстроила свою жизнь и карьеру. В отместку за потрясающие репортажи уйгурских репортеров РСА китайское правительство отправило их родственников в Синьцзяне в концентрационные лагеря.

Евгения Бунина, бывшего жителя Синьцзяна, тоже вынудили покинуть регион. Газета одной страны, Кыргызстана, обвинила его в работе на иностранную разведку, а другая страна, Узбекистан, отказала ему во въезде, вероятно, по той причине, что в этих странах он проводил встречи с активистами, а также бескорыстно работал, собирая истории уйгуров, казахов и представителей других тюркских меньшинств на своем сайте shahit.biz. («шахит» в переводе с уйгурского означает «свидетель»).

Джеймс Миллуорд, профессор истории Джорджтаунского университета в Вашингтоне, был для меня мощным источником поддержки и прочитал «вводный курс» по истории Синьцзяна и Центральной Азии, когда я еще только собирался писать эту книгу.

Шон Робертс, профессор антропологии в моей альма-матер, Университете Джорджа Вашингтона в городе Вашингтон, сопроводил меня внутрь культур и сообществ Синьцзяна и «тюркского мира» – оазисов, степей и гор, простирающихся от западного Китая через Центральную Азию и регионы между Каспийским и Черным морями вплоть до Турции.

Майя Ван, исследовательница Китая из Human Rights Watch, опубликовала бесценные доклады. Я общался с Майей, когда группа уйгуров пыталась бежать из Египта, где их преследовала египетская полиция при содействии агентов китайской разведки. Она помогла составить письмо для судебного процесса, которое должно было помочь этим людям подкрепить свою историю доказательствами и добиться политического убежища во Франции.