Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

Пытаясь уследить за ходом этой обоюдоострой торговой войны, я был потрясен реакцией Китая, который начал открыто угрожать правительствам стран, отказавшихся работать с Huawei, при этом заявляя, что компания является частным предприятием, а ее дела касаются только ее самой.

«Если канадское правительство запретит Huawei участвовать в проекте сети 5G, то я точно не знаю, какие будут последствия, но полагаю, что они будут», – заявил на пресс-конференции посол Китая Лу Шае. Канадское правительство должно «принять мудрое решение по данному вопросу».

Глава 19 Великий перелом

Китай всегда будет оставаться строителем мира во всем мире, участником процесса глобального развития и приверженцем международного порядка.

Си Цзиньпин

«Технологическая холодная война» между США и Китаем совсем не была похожа на холодную войну между США и Советским Союзом. Разгорающееся противостояние было запутаннее и многограннее. Ни «железный занавес», ни Берлинская стена не отделили коммунистический мир от капиталистического. Рынки были открыты, торговля процветала, а высокопоставленные коммунистические чиновники отправляли своих детей в университеты Лиги плюща. Кремниевая долина и Китай тоже не существовали в отдельных мирах. Они поставляли друг другу комплектующие, оборудование, программное обеспечение и даже таланты: баснословное число китайских разработчиков программного обеспечения учились в Стэнфорде и Массачусетском технологическом институте. Соединенные Штаты и Китай были неразрывно связаны – и при этом готовились к затяжному технологическому и экономическому противостоянию.

[ ]

На слушаниях в Конгрессе в мае 2019 года конгрессмен-демократ Адам Шифф заявил, что «слияние инноваций и авторитаризма вызывает глубокую тревогу и выходит за границы самого Китая… Экспорт этих технологий дает странам технологические инструменты, необходимые для воспроизведения пекинской модели социального и политического контроля».

Конгрессмен-республиканец Девин Нуньес на тех же слушаниях предупреждал о «внедрении и экспорте Китаем агрессивных средств наблюдения, предназначенных для укрепления политического контроля».

Белый дом при Трампе, однако, мало заботила участь уйгуров.

Через месяц после слушаний в Конгрессе, в июне 2019 года, Трамп и Си Цзиньпин посетили ужин, приуроченный к открытию саммита правительств и центральных банков G20. Там председатель Си объяснил Трампу, «почему, в сущности, он строит концентрационные лагеря в Синьцзяне», – вспоминает советник Трампа по национальной безопасности Джон Болтон в книге «Комната, где это произошло».

«По словам нашего переводчика, Трамп сказал, что Си должен продолжать строительство лагерей; по его мнению, это было безусловно правильным решением», – рассказывал Болтон.

На встрече присутствовали только переводчики, поэтому о словах Трампа стало известно только в тот момент, когда его советник написал об этом в своей книге.

Болтон и его коллеги, включая вице-президента Майка Пенса и госсекретаря Майка Помпео, были обеспокоены тем, что Трамп не рассматривает репрессии против уйгуров как причину для введения санкций против Китая. Такие соображения, как необходимость продвижения демократии и прав человека, казалось, не имели большого значения для Белого дома при Трампе. Торговая война превращалась в неконтролируемую битву в стиле Realpolitik, где каждая из сторон хотела откусить как можно больший кусок мирового экономического и технологического пирога.

[ ]

До осени 2020 года доказательством существования тотального полицейского государства в Китае были показания уйгурских беженцев, спутниковые снимки и другие документы из открытых источников, из которых складывалась общая картинка.

Но торговые войны изменили ситуацию. Внезапно, как только правительство США и независимые исследовательские центры решили обнародовать детали собственных расследований, обнаружился целый массив документов, которые свидетельствовали о том, что многие китайские высокотехнологичные компании молчаливо попустительствовали созданию чудовищного государства в Синьцзяне. Несмотря на неоднократные опровержения с их стороны, вовлеченность этих компаний в данный процесс – при полном осознании того, во что они ввязываются, – не вызывала ни малейших сомнений.

Компания Huawei неизменно утверждала, что не причастна к репрессиям в Синьцзяне. «Наши контракты заключены с третьими сторонами. Мы не ведем там дел напрямую», – ответил один из руководителей Huawei британскому законодателю на парламентских слушаниях в июне 2019 года на вопрос о деятельности компании в Синьцзяне.

Однако Huawei, как и другие китайские высокотехнологичные фирмы, была непосредственным участником происходящего.