Государство в пути. Институциональное строительство Палестины или политическая афера

Профессор Багдадского университета Заки Мухаммед Фадл, полагая, что «исламские принципы почти совпадают с демократическими, когда речь идет о таких понятиях, как суверенитет народа, равенство и свобода, а также о разделении власти»[131], тем не менее выделял между ними и принципиальные различия, препятствующие образованию нации-государства.

Ислам отдает предпочтение идеологическому единству перед географическим. Контроль над территорией и основными ресурсами (от природных до культурных и человеческих) внутри государственных границ, свойственный западным национальным государствам, с трудом достигался в странах арабского мира. Наряду с исламом еще и панарабизм размывает представления о четких национальных границах, что теоретически может способствовать появлению «несостоявшихся» государств, центральные органы управления которых не в состоянии контролировать как территорию, так и ресурсы внутри государственных границ.

В исламе отсутствуют расхождения между понятиями материального и духовного, поэтому «всякое политическое действие должно опираться на этические нормы». В отличие от других видов демократии, «демократия ислама предполагает, что высшая цель человека в обществе – не благополучие и статус, не удовлетворение материальных потребностей, а самосовершенствование»[132].

Несмотря на наличие различных подходов к вопросам организации верховной власти, ислам отвергает абсолютный суверенитет народа, так как уммой руководит шариат[133]. В мире ислама сфера человеческих отношений строго регламентирована, простор для самореализации минимален, социум довлеет над человеком безоговорочно, а государство всесильно, общество и личность подчинены ему абсолютно. Частная собственность признается, но ограничивается. Будучи наиболее поздней из великих религий Востока, ислам делает акцент на религиозно-детерминированное социальное поведение при покорности каждого воле Аллаха, покорность и обоготворение обезличенной высшей силы и представляющей ее земной власти (будь то король, рахбар, президент или лидер революции). Правитель для традиционно ориентированных подданных – законный носитель абсолютной власти и ее символ. Не имеет значения, как он пришел к власти с точки зрения принятых в Европе процедур – законно или нет, посредством демократических процедур или иным путем. Кто взял власть, тот и достоин ее, тот и хозяин. А по отношению к хозяину все остальные – его слуги, если не рабы.

Ислам требует соблюдения строгой обрядово-этической дисциплины, отличается жесткостью догматической доктрины и нетерпимостью к инакомыслящим («неверным»), вплоть до религиозной войны с ними. Этот мир отличает фанатизм и фатализм правоверных, забота о благосостоянии уммы.

Действительно, привычная иерархия и неравенство, веками сложившийся стереотип бытия, давление верхов и всесилие власти не могут, пусть и под внешним давлением, в одночасье способствовать восприятию традиций европейской демократии. Регион попросту не мог ощутить ее преимуществ, другой вопрос – приспособлен ли он в принципе к правовым нормам, свободам, индивидуальным гарантиям европейского типа или это всего лишь вопрос времени.

Л. С. Васильев в отношении Востока, частью которого является арабский мир, говорит о «поголовном рабстве», символизирующем в лучшем случае слабость и неразвитость гражданского общества – общества самостоятельных и ценящих свое достоинство, свои свободы индивидов. Эксперт отмечает наличие сервильного комплекса, когда рабы, зная уже о существовании иных стандартов бытия, не желают отказываться от «консервативной стабильности», привычного бытия, гарантирующего им жизненный минимум, предпочитают зависимость от центральной власти ее ослаблению, от которой население только страдает. Получается, что общество само стремится к ярму, гарантирующему ему защиту от крупномасштабных бедствий. Арабское государство отличается от западного (европейского) тем, что включает в себя общество в качестве подчиненного элемента. Казалось бы, заимствование западных стандартов могло привести хотя бы к расшатыванию традиционных позиций всемогущего когда-то восточного государства. На передний план по идее должно было выйти общество, осознавшее свои возможности. На деле же, при определенных послаблениях, государства оказались едва ли не столь же всемогущими, что и прежде. Более того, в ряде случаев новые государства обрели даже дополнительную мощь. Причина – в коренном отличии восточного государства от европейского.

Арабское государство по сути выполняет те же функции, что и западное: защита от внешних угроз и поддержка внутреннего порядка, отстаивание интересов на международной арене, централизованное управление, пополнение бюджета, организация судопроизводства и т. п. Тем не менее в нем отражена, в той или иной степени, свойственная именно исламской цивилизации неразрывная слитность религии и политики, религии и власти[134].