Читаем Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк полностью

Судя по этим данным, полюдье представляло регулярный, упорядоченный (очевидно, обычным правом и конкретными договорами) сбор дани в пользу княжеской дружины или дружины его приближенных. Собиралась эта дань натурой (мехами, медом, воском, рабами и т. д.) и потом сбывалась во время походов в чужие страны. Перед нами очень архаичная форма даннических отношений, свойственная самым ранним этапам существования государства. Не случайно полюдье, по-видимому, исчезает, по крайней мере, для центральных земель, в середине X в., когда оно заменяется ранними формами налога.

Великому князю русскому подчинялись другие князья, до середины X в., очевидно, – местные владетели, признавшие власть Киева. Впрочем, так было далеко не всюду. Новгород в X в., вероятно, был уделом наследника великого князя – там сидел, например, Святослав, сын Игоря. Это определялось, очевидно, особой ролью Новгородской земли как второй по значению области Древнерусского государства. Великокняжеская власть вела борьбу с местным сепаратизмом, стремясь ликвидировать локальные княжества. Как эта борьба конкретно протекала, мы знаем лишь в отдельных случаях. Наиболее известен пример с древлянами, о которых в летописи много данных из-за убийства там князя Игоря и мести древлянам его жены княгини Ольги.

Древнерусское государство, или Киевская Русь было одним из самых больших государств раннесредневековой Европы. Возникшее на просторах Восточной Европы в результате объединения ряда восточнославянских княжеств и племенных союзов в IX в., это государство существовало как единое политическое целое на протяжении двух с половиной веков, играя огромную роль не только в Восточной Европе, но в истории Европы в целом, являясь связующим звеном между странами Европы и Востока.

Как в период складывания и развития Киевского государства, так и во время феодальной раздробленности (до установления монгольского ига к середине XIII в.) Русь играла активную роль в европейской и региональной политике. Формирование политического единства Руси сопровождалось острой борьбой с соседними государствами и землями, в ходе которой она вступала в различные политические союзы. Принятие христианства в конце X в. способствовало упрочению внешнеполитических сношений страны, вывело ее в ряды могущественных христианских держав средневекового мира. Русь стала признанной силой на международной арене. В XI в. Древнерусское государство укрепляет свои позиции в Восточной Европе, заключая союзы с Польшей, Венгрией, Чехией. Завязываются связи и с Западной Европой. При Владимире и Ярославе Мудром предпринимаются неоднократные попытки русско-немецкого сближения, которое, впрочем, оставалось зыбким. В 1051 г. женитьбой французского короля Генриха I на дочери великого киевского князя Анне Ярославне был скреплен союз с Францией. Около 1074–1075 гг. дочь последнего англосаксонского короля Харальда – Гита была просватана за Владимира Мономаха. Борьба с кочевниками южнорусских степей (печенегами, половцами и др.), постоянно угрожавшими селам и городам Киевской Руси, являлась важным аспектом внешней политики Древнерусского государства. Это государство существовало как единое политическое целое на протяжении двух с половиной веков, играя огромную роль не только в Восточной Европе, но в истории государства Волжская Болгария в целом, являясь связующим звеном между странами Европы и Востока.

Киевская Русь как политическое целое, в ходе феодализации развивалась в направлении феодальной раздробленности. Одной из причин долговечности Древнерусского государства являлось то, что ядром его были главным образом восточнославянские земли. Хотя в его состав входили и другие этносы, оно было более стабильным, к примеру, нежели империя Каролингов, где ни один народ не составлял большинства.

Социальная структура древнерусского общества была достаточно размытой, поэтому не всегда удаётся дать точную и объективную характеристику различным социальным группам населения и установить реальный характер их взаимоотношений друг с другом[289].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза