Государыня

Процессия государыни вошла в Краков в полном молчании. Кони, кареты, возки — всё осталось за стенами города под охраной воинов. В своём дорожном платье королева ничем не отличалась от именитых горожанок, она шла без помех, влившись в толпу молчаливых жителей. Все шли к кафедральному собору, который стоял неподалёку от дворца Вавель. По мере приближения к нему на улицах становилось всё теснее. Елена уже слышала разговоры словоохотливых краковянок. Вскоре она знала, что король Александр скоропостижно скончался. «И как это он враз отдал Богу душу? » — спрашивала молодая женщина у пожилой, и та отвечала ей: «Сама в толк не возьму. Ведь три дня назад он прискакал в Краков на коне». «Что ни говори, тут не обошлось без нечистой силы», — услышала Елена в другом месте. «Ты хочешь сказать, что его отравили или удушили?» — заметила бойкая молодайка. «Всё это выдумки, а правда одна, — басом заговорил крепкий бородатый горожанин, — та вурдалачка, которую король привёз в Вавель, выпила из него кровь, а сама провалилась в тартарары». «Батя, откуда ты знаешь, что она вурдалачка? — живо спросил бородатый молодой и очень бойкий парень. — Сказывают, что она венгерская принцесса и очень красивая».

К собору Елена пришла, когда многие краковяне уже покидали храм после панихиды. Близ паперти две молодые женщины частили, перебивая друг дружку: «Он преставился от счастья и любви», «Верно, говорят, что так в Венеции умирают», «Он и умер-то счастливым, словно блаженный лежит», «Ой, голубка, и впрямь у него на лике блаженство светится».

Елена появилась на паперти в сопровождении Анны и Пелагеи, и здесь её узнали именитые горожане, которые бывали во дворце. Пронёсся говор: «Королева идёт! Королева!» Он достиг врат храма, и из него вышли придворные Вавеля. Послышались крики: «Дорогу королеве! Дорогу королеве!»

Переступив порог храма, Елена увидела на возвышении гроб, обитый алым бархатом. Близ него стояли вельможи. Среди них Елена увидела канцлера Монивида и принца Сигизмунда. Были тут князь Михаил Глинский и граф Гастольд Ольбрахт. Но Елена уже никого не замечала. Она шла к гробу, и слёзы катились из её глаз. Да, Александр был нелюбим ею, да, в их жизни было мало радости, а счастье и вовсе не согрело их, и дети не порадовали. Но перед Богом это был её супруг и единственный мужчина, которого она принимала, с которым почти одиннадцать лет делила горести и печали. Это был её государь. Как же ей не впасть в горе, не выплакать на груди усопшего страдания! И Елена упала на грудь Александра, зашлась в рыданиях. Она исходила плачем по–русски, истово, пока не иссякли слёзы. Только тогда она подняла голову и посмотрела на лицо супруга. Александр лежал словно живой, и его лик освещала улыбка. «Господи, он и впрямь умер счастливым», — подумала Елена и вспомнила весёлую горожанку. «Он счастлив. Какая же сила сделала его счастливым в предсмертные часы?» — вопрошала Елена, не в силах оторвать глаз от покойного.

К Елене подошли Сигизмунд и Радзивилл. Оба тронули её за локти и продолжали стоять молча. От их прикосновений Елена вздрогнула. Ей захотелось посмотреть им в глаза, в лица, и она знала, что угадала бы, кто из них причастен к скоропостижной смерти короля. Ей было ведомо, что младший брат не любил Александра, при каждом удобном случае умалял его королевское достоинство. Оба они с Радзивиллом считали, что царствование Александра самое жалкое за минувший век Литвы и Польши. «Кому же из них выгодна смерть Александра?» — спрашивала себя Елена. Ответ показался ей странным, потому как оба они жаждали освобождения престола от Александра. Один из них считал, что он сумеет восстановить державу в пределах рубежей при короле Казимире, другой получал свободу для беспредельного притеснения православных христиан. Всё это Елена знала доподлинно, и в груди её вспыхнул гнев. Она явственно прошептала:

   — Зачем вы подошли ко мне? Оставьте меня в покое.

Они засомневались, стоит ли делать это на глазах у всех. Более мудрый Радзивилл счёл, что у королевы есть право требовать того. Осенив покойного крестом, архиепископ отошёл от Елены. Сигизмунд последовал за ним. Остановились они в нескольких шагах за спиной королевы, и все трое простояли у гроба покойного да самого последнего часа, когда, по обряду для государей, тело усопшего было уложено в мраморную раку, поставленную в королевской усыпальнице Кракова.

На заупокойной трапезе в память короля Александра Елена присутствовала не более получаса, пока церковный хор исполнял по обряду же мессу благословения. Едва закончилось песнопение и были подняты кубки, Елена пригубила вино и покинула трапезную. Ей было тяжело сидеть за столом рядом с приближенными Александра. Ощущала она, что среди них находится убийца, и сознание того отзывалось в груди саднящей болью. Елена подумала, что, если бы возле неё был ясновидящий Микола Ангелов, он бы указал на злодея. Увы, он мог бы указать на него дважды и назвать не одну, а две жертвы его злодеяния.