Государыня for real

Но сегодня сестра тоже была здесь. Улыбалась Екатерине. В этой мягкой улыбке, повороте головы было что-то неуловимо знакомое — то ли от папеньки, то ли от матери. Софи оказалась милой и веселой, с ней сдержанная Екатерина незаметно расслаблялась. Сестры много общались в последние недели. Пожалуй, они могли бы стать лучшими подругами. Может, еще и станут. «Владычица морская» способна на всё. В том числе создать эффект присутствия далекой сестры в твоей повседневной жизни.

Жаль, что дед не носит Перстень. Екатерина очень скучала по нему и по бабушке, которая тоже редко надевала Разумник, все хлопотала по хозяйству. Какое счастье, что электричество вернулось так вовремя — Константина Алексеевича, тяжело раненного при обороне Шепси, успели доставить на другой конец страны к лучшему хирургу империи. Теперь дедуля вновь бодр и весел, только немного прихрамывает, но к весне должен совсем выздороветь. Планов у деда целые гроздья. Сегодня утром шепнул Екатерине, чтобы та не переживала, он берет Ивана Воронихина под свое крыло. «Ванятка грустит, такой же любитель пострадать, как твой папашка, — съехидничал дед. — Но я знаю, как таких нытиков встряхнуть. Записал я давеча Ванятку на съемки сериала «Пляжные амазонки». Тайком, конечно. Договорился с продюсерами — мы с ними не разлей вода после той битвы с испанцами. Пусть паренек отдохнет душой. А Орден ему со мной передашь. «Амазонки» прицепят ему твою медальку на плавки. Эти девчурки в купальниках любого реанимируют». Константин Алексеевич, в своей гавайской рубахе, торчащей из-под аляпистого свитера, и сам излучал радость жизни. Бабушка Мадлен, в строгом бежевом пальте, с бесконечной нежностью посматривала на своего чудо-мужа. Увы, у родителей Екатерины не случилось такой взаимной любви.

Но главное, что они оба сегодня были рядом с дочерью.

Василиса украшала собой главную площадь Российской империи. Ослепительно белый плащ, перехваченный на тонкой талии блестящим поясом, сиял в свете прожекторов. Золотая коса до пояса, громадные голубые глаза, блестки на высоких скулах. Сейчас Екатерина и правда гордилась матерью. Но не только потому, что та, как всегда, выглядела сногсшибательно. Главное — Василиса выполнила ее просьбу. В записке Екатерина умоляла маму сделать то, что «фам фаталь» умела лучше всего — разбить сердце влюбленного в нее мужчины. Василиса блестяще справилась с деликатным заданием — довела до инфаркта главу могучей Испанской империи менее чем за сутки. Луис Второй отрекся от престола в пользу своего сына на следующий же день после прибытия Василисы ко двору. А с молодым Мануэлем, обожавшим лошадей и заскучавшим без Интерсетки, можно было договориться. Что Екатерина и сделала, предложив новому королю Келпи и полное восстановление электричества.

Теперь Екатерина даже немного расстраивалась, что Василиса через пару дней улетает. Маму пригласили в Южную Америку — «поднимать венесуэльское кино». Она горела желанием сыграть индианку и уже примеряла иссиня-черный парик. Следовало признать, что и брюнетка из Василисы получилась прекрасная. Эта женщина обладала неземной красотой. Как же хорошо она смотрелась рядом с папенькой! Екатерина почувствовал знакомый укол горечи — ее родители были великолепной парой.

Когда императрица перевела взгляд на Николая Константиновича, глаза ее затуманились. Екатерина с трудом сдерживала слезы. Вернувшись из Сибири, папенька объявил, что совсем скоро уезжает в новую командировку. На Марс. «Как на Марс?» — слабым голосом спросила Екатерина. — «На Земле мне делать нечего, — твердо ответил Николай Константинович. — За страну и за тебя я теперь спокоен. У Софи тоже все хорошо. А больше меня тут ничего не держит». Экс-император подал прошение в Императорскую космическую коллегию, заявление рассмотрели в порядке очереди, и несколько дней назад пришел положительный ответ. Николая Константиновича взяли в команду колонизаторов — и сразу капитаном. Самое забавное, что вслед за государем в Петербург явился дремучий Ерофеич и тоже попросился на Марс. Сказал, что ему охота скататься в гости к Перуну. Коллегия разрешила, при условии, что Ерофеич прекратит бухаться на колени перед каждым встречным-поперечным богом. Николай Константинович пожал плечами, но согласился дополнить состав марсианской экспедиции неистовым сармовчанином. «Ерофеич привык к полной изоляции, отсутствию бытового комфорта и беспрекословному подчинению, — задумчиво сказал экс-император. — А для члена экспедиции это самые важные качества».