Государыня

Все долгие дни и недели, пока шла война между Литвой и Русью, княгиня Елена не находила себе места. Она плохо спала по ночам и маялась от сердечной боли днями. Она вела замкнутую жизнь и общалась лишь с самыми близкими придворными. На её половине в одном из покоев усилиями вернувшейся с родины Палаши была сделана маленькая часовенка. Каждый день утром и вечером Елена шла в свою часовенку, опускалась на колени перед образами и подолгу молилась, прося у Всевышнего прощения за грех развязывания войны. Иногда вместе с Еленой молилась Палаша, овдовевшая в эту войну. Её муж, тысяцкий Игнат Берсень, погиб в первые же дни битвы под Брянском. Преданная Палаша хотя и скорбела о гибели Игната, но молилась о Елене. Она доносила до Господа Бога правду о горестной жизни великой княгини в Литве, о преследовании её виленским епископом, о безразличии к ней супруга. Через эту правду Палаша увещевала Всевышнего вразумить государыню, что нет за нею грехов в случившейся войне между Литвой и Русью. «Помилуй мою государыню, милосердный, дай ей вольно дышать, накажи недостойных тебя панов и вельмож», — шептала Палаша.

Время шло, а душевный покой к Елене не приходил, и она продолжала казниться, считая себя виновной в том, что два народа ринулись убивать друг друга. Княгиня думала, что если бы она уступила домогательствам епископа Войтеха и Александра, приняла бы их веру, то кровопролития бы не случилось. Она задавала себе вопросы, которые смущали её. Праведна ли та вера, из‑за которой гибнут тысячи неповинных людей? Ответа у неё не было, и Господь его не давал. Выходило, что отец был прав, требуя постоять за православие, не щадя живота своего. Когда до Елены дошли вести о том, что Всевышний с россиянами одержали в этой войне победу и пленили многих вельможных панов и гетманов, к ней возвратились душевное равновесие и радость жизни. Нет, не зря она выстояла в борьбе против католиков, не предала веру отцов, призывала россиян идти под крыло отчизны. Теперь и она могла сказать, что есть и её доля радения в том, что десятки тысяч россиян вернулись в лоно своей отчины. «О, за это и пострадать можно!» — восклицала счастливая Елена. Двадцать пять городов, семьдесят волостей, сотни селений — это бесценный подарок её батюшке, это утверждение себя личностью, достойной уважения. Знала Елена, что ныне у неё прибавилось врагов в Литве, что епископ Войтех, канцлер Монивид, сам государь, паны рады из кожи вылезут, дабы превратить её жизнь в бесконечную череду страданий. «Что ж, — говорила себе Елена, — она готова пострадать за веру и Русь».

Великая княгиня не ошиблась в своём предчувствии. Вскоре после поражения литовского войска на реке Ведроше епископ Войтех явился в Нижний замок и велел великому князю Александру по праву духовного отца прийти в замковую капеллу. Туда же велел привести супругу для беседы.

   — Сын мой, именем папы римского я повелеваю тебе о том.

   — Святой отец, я постараюсь уговорить её, но не уверен…

   — Грех на душу возьмёшь несмываемый, — пытался настаивать Войтех.

Елена и на сей раз отказалась идти на беседу с Войтехом. Она даже не сочла нужным выйти из опочивальни в трапезную, где её ожидал Александр. Она позвала Дмитрия Сабурова и велела сообщить Войтеху:

   — Передай владыке Адальберту, что моя вера запрещает мне входить в храмы и капеллы католиков. И ещё передай ему, что нам лучше побеседовать в моей трапезной.

Дмитрий сказал потом Елене, что Войтех взбесился от гнева, но всё-таки пообещал прийти в покои великой княжны. Пришёл он не один, а с Александром. Обычно бледный епископ был пунцовый от возмущения и жёстко произнёс:

   — Уведомляю тебя, государыня, что я написал грамоту папе римскому о том, чтобы отлучить тебя от супруга. Государь согласен с тем посланием, у него есть к тому основания, что он и подтвердит. Только по твоей вине наше войско разбито и тысячи боголюбивых католиков погибли в этой войне. Твоё прощение и неизгнание от супруга в твоих руках. Мы даём тебе время подумать до завтра. Да хранит тебя Святая Дева Мария.

Епископ осенил Елену крестом и спешно покинул трапезную, не дав государыне вымолвить ни слова в свою защиту. Александр был смущён гневной речью Войтеха, но утешения Елене не выразил. Она долго смотрела на его опущенное к полу лицо и тихо сказала:

   — Ты доставишь мне радость, если добьёшься вместе с Войтехом разрыва супружеских уз. Может быть, в монастыре мне будет покойнее, чем здесь. Говорю об этом прямо. И я завтра же пошлю гонца уведомить о том батюшку.

Александр остался глухим к сказанному Еленой. Он взглянул на неё пустыми глазами и ушёл из покоев.