Государыня

   — Э–э, матушка, мы своим миром будем жить, а он у нас никогда не был скучным, — ответила огневая боярыня.

Княжна согласилась с боярыней и всё-таки с сожалением подумала, что в стольном граде Литвы русское влияние потеряло своё прежнее значение и православие жило в великом притеснении.

Ещё не въехав в город, Елена почувствовала давление католичества. Она встретила многих монахов с суровыми и даже мрачными лицами, которые смотрели на неё словно бы с осуждением. Навстречу поезду Елены мчалась карета, запряжённая четвёркой резвых коней. Они остановились близ тапканы Елены. Из кареты вышел брат великого князя Александра кардинал Фридрих. Строгий, более того, угрюмый вид кардинала мог напугать человека даже не робкого десятка. Князь Василий Ряполовский подъехал к нему, представился:

   — Я глава русского посольства, князь Василий Ряполовский. Что угодно вашему преосвященству?

   — Исполнила ли невеста волю жениха? — спросил Фридрих. — Ей должно быть в литовском платье. К тому же за нею послали карету. Где она, я не вижу её.

Кардинал был высокого роста и стоял перед князем Василием важный и надменный. Сизый нос и синие мешки под глазами говорили о том, что сей священнослужитель подвержен страсти пития хмельного зелья.

Василию не хотелось затевать ещё одну перепалку по поводу того, в чём должна показаться Елена перед женихом. Он слегка поклонился и ответил миролюбиво:

   — Не беспокойтесь, ваше преосвященство. Великая княжна Елена предстанет перед государем в должном виде.

Что это за «должный вид», князь не нашёл нужным пояснять.

Весь этот разговор Елена слышала и была благодарна князю Василию, что уберёг её от встречи с кардиналом. Ряполовский в сей миг крикнул возницам и кучерам:

   — Эй, эй, не мешкайте! Вперёд! Вперёд!

Кардинал с прежним надменным видом смотрел на

проезжающие мимо него тапканы, возки, розвальни, на сотни конных ратников и, наконец вспомнив, что рядом стоит русский князь, спросил:

   — Зачем так много воинов? Что нужно им в Литве? Это лишняя обуза великокняжескому двору.

Князь Василий вновь ответил, не давая повода к обиде:

   — Мы ехали близ рубежа со свеями и ждали схватки с ними. Они любят тревожить россиян.

Надменное лицо кардинала продолжало быть жёстким. Он сказал, как отрубил:

   — Так сегодня же и отправьте их в Московию. Здесь невесте великого князя ничто не угрожает.

На этот раз князь Василий не остался в долгу, ответил, как и положено послу сильной державы:

   — Мы выполняем волю государя всея Руси. Воины вернутся в назначенное им время.

Кардинал лишь прикусил тонкие губы и ничего не возразил, но его глаза не предвещали ничего доброго.

Поезд россиян продолжал путь. Но не успел он скатиться с возвышенности, как навстречу появился отряд всадников. Впереди на красивом вороном скакуне, как догадалась Елена, ехал её жених. На нём была кунья шапка с малиновым, шитым золотом, бархатным верхом, украшенная дорогим пером и аграфом. Позади, сажен за десять, следовала свита. Поравнявшись с тапканой и увидев Елену, князь Александр поклонился ей, поднял руку, громко сказал: «Я приветствую вас на литовской земле», — развернул коня и далее следовал рядом с экипажем. Княжна тоже подняла руку и помахала ею. Поведение жениха показалось ей странным: похоже, он был равнодушен ко всему происходящему. «Как складно всё получается!» — с усмешкой подумала Елена, продолжая наблюдать за Александром.

Переехав через Вилейку, Елена очутилась в той части города, где общиной жили русские торговые люди и ремесленники. Миновав Спасские ворота, она почувствовала себя как бы в родной Москве. Её окружили россияне всех сословий. Они несли русские святыни и заполонили всю Покровскую улицу. Тапкана вскоре остановилась близ Пречистенского собора. Тотчас слуги раскинули от тапканы до паперти светлую бурскую кошму для невесты и алое сукно для жениха.

Елена вышла из тапканы. Она была одета по русскому свадебному чину. Поверх платья, украшенного жемчугом и золотым шитьём, была накинута беличья шубка. Грудь невесты украшало монисто. Красные сафьяновые сапожки сверкали под солнцем золотом, бриллиантами и изумрудами.

Александр шёл навстречу Елене медленно, и у неё хватило времени рассмотреть жениха. В эту пору ему миновало тридцать четыре года. Он был высокий, стройный, широкоплечий и, кажется, сильный. Волосы на голове были тёмно–русые и более светлые на бороде и усах, глаза глубокие, тёмно–серые. Лицо казалось пасмурным. Позже Елена узнала, что в роду Ягеллонов никогда не было улыбчивых, наполненных живостью и весельем лиц. Сойдясь с Еленой, Александр почтительно сказал по–русски:

   — Слава Господу Богу, что ты наконец приехала, что Господь даровал дочь великого князя Руси нам в государыни. Литовский народ приветствует тебя. Ты ему любезна.

   — Спасибо, великий князь, за тёплые слова, — ответила Елена.

Слова Александра были услышаны многими горожанами, и они дружно поддержали князя:

   — Слава государыне! Слава! Слава! — прозвучало на площади перед собором и покатилось в улицы, где жили россияне.