Государыня

Откровенность нажима епископа и всех вельмож вкупе заставила Елену задуматься. Они были во многом правы. Но потворствовать им она не собиралась. Елена хорошо знала, какое щедрое приданое она получила от батюшки и матушки, от многих сродников. Все они позаботились о том, чтобы в бедной Литве она ни в чём не испытывала нужды и была в состоянии исполнить любую свою прихоть, даже купить у Монивида его дворец, если он пожелает продать. Она могла купить город, селение, земли. Уже сейчас по её воле Фёдор Кулешин покупал в Трокском воеводстве имение у пана Петра Язычина, и оно будет передано в дар Пречистенскому собору. Елена считала, что православная вера в Литве должна крепнуть не только духовно, но и благодаря церковному достоянию. Потому пусть паны требуют что угодно, но она попытается сохранить свою независимость и, насколько позволят житейские повороты, своё богатство. Да и Александр своё получит, решила она. При исполнении супружеского долга он имеет право владеть её приданым. «Он ведь беден, казна пуста, и скоро ему останется заложить ростовщикам последний кафтан», — подумала Елена с горькой иронией.

Елена знала, что многие вельможи значительно богаче великого князя. Те же Николай Радзивилл, Влад Монивид, Хребтович. Они способны были держать наёмное войско. А с князем Михаилом Глинским никто в Литве и Польше не мог сравниться. Лишь по поводу епископа Войтеха Елена ничего не знала, а он был тоже богат. И всех их вместе объединяла жажда наживы. Они были готовы добывать богатство любыми путями, их не пугал ни людской, ни божий суд.

Самым бескорыстным и честным в державе был великий князь Александр. Он не придавал значения деньгам. Если они у него были, он попросту сорил ими. Он любил роскошь, богатые одежды, обильную пищу, питал слабость к певцам и музыкантам, содержал их. Александр оказался страстным ценителем лошадей и за хорошего коня не жалел никаких денег. Едва вступив на престол, великий князь проявил несоразмеримую с его средствами расточительность. Он дарил своим вельможам, преуспевающим в лести, имения, земли, которые раньше приносили в казну доход, речные и озёрные ловы, лесные угодья, где обитали ценные пушные звери. Слышала Елена, что Александр не любил многолюдных компаний, пиров, но был предан небольшому кругу кутил и их встречи всегда завершались попойками. Переезд княжны Елены из Москвы в Вильно совпал в ту пору со знаменательным событием: в государевой казне не осталось ни одной золотой монеты.

По молодости лет, может быть, Елена не придала бы значения тому, что её супруг — мот. Однако, пройдя дома у матушки хорошую науку ведения дворцового хозяйства, она сочла за благоразумие сохранить свою казну до лучших времён. Невольно она включала в «лучшие времена» и появление наследника. Позже это стало её главным козырем при отказе Александру и его вельможам в деньгах. Казначею Кулешину она наказывала:

   — Ты, Фёдор, береги каждый грош как зеницу ока. У нас с тобой ещё долго не будет доходов.

Дьяка Фёдора не надо было учить бережливости. Одним словом, был он скопидомом, тем и гордился. Он говорил Елене, высоко подняв голову, значительно и важно:

   — Матушка–государыня, испокон веку Кулешины были хранителями княжеского добра, и никто их никогда не попрекнул, чтобы копейка сквозь пальцы утекла.

Поворошив в отважной головушке мысли, великая княгиня, не дрогнув бровью и не сочтя зазорным, ответила Войтеху и всем, кто стоял близ него и Монивида:

   — Слушайте, вельможные паны и ты, епископ, моё слово. Из русской казны в литовскую казну ни одного флорина не ляжет, пока не будет она пополняться от доходов державы. Не хочу и не могу бросать батюшкины деньги на ветер. Казна моя перейдёт только нашему наследнику.

С этими словами Елена сделала лёгкий поклон вельможам и вместе со своими приближенными направилась к лестнице на второй этаж. Такой ответ Елены пришёлся вельможам не по душе, но они не успели возразить: великая княгиня ушла. Александр было двинулся следом за ней, но Войтех остановил его:

   — Государь, сын мой, не уходи. Ты нам нужен.

Великий князь подошёл к Войтеху и посмотрел на него с неожиданно вспыхнувшим гневом. Потом он прошёл к столу, решительно взял кубок с вином и выпил его одним духом. Спустя мгновение он услышал то, что его окончательно взбеленило. Канцлер Монивид — умышленно или нет — достаточно громко сказал епископу и всем, кто был рядом:

   — Святой отец, тебе лучше нас известно, что великий князь недомогает, и церкви должно его лечить.

После этих неучтивых слов князь Александр стукнул кубком о столешницу и с гневом спросил Монивида:

   — Чем же я недомогаю, граф Влад? Это тебя одолела бешеная болезнь попрания государя!