Готамерон. Часть I (СИ)

— Да. Поторопись. Гельдрейх уже проснулся. Скоро придет будить остальных.

— Странно, что еще не разбудил, — буркнула она, закинув за плечи две рыжие косички. — Гадкое солнце. Надеюсь, однажды Нисмасс проглотит свой дар и вернет нам его через задницу. Может тогда оно хоть немного потемнеет.

— Эй! Не богохульствуй, — прошипел парень ей на ухо. — Солнце тут ни при чем. Сама вчера отказалась вставать раньше.

— Какая разница. Нас сегодня никто не удержит.

— Ага. Я Гельдрейху еще вчера заплатил. Он нам мешать не станет, но другие снова могут тебя побить. Им не нравится, что ты отлыниваешь от работы.

В ответ Анабель лишь плюнула кому-то на ногу, попутно разогнув задеревеневшую спину. Рабочий день на фермах начинался с рассветом и продолжался до наступления сумерек с недолгими перерывами на еду и полуденный сон. Летом этот срок удваивался. Потому-то она и не любила жаркое время года, а вместе с ним и солнце, которое для крестьян было символом тяжкого труда.

Натянув кожаные сапоги на мягкой подошве, Анабель схватила с пола широкий кушак и застегнула его поверх короткого джеркина. С ним талия стала выглядеть еще тоньше. Склонившись над соломенной лежанкой, она запустила руку под доски и извлекла оттуда два ножа. Первый — крошечный с изогнутым клинком, сунула под кушак в потайной зажим. Второй — удобный тесак с широким лезвием, спрятала в сапог. В девятнадцать лет она была вправе собой гордиться. Ножи метала мастерски, с копьем обращалась лучше любого наемника; и пусть сил у нее было немного, зато храбрости и находчивости — хватало с запасом.

— Вооружена и опасна, — прошептала она с азартом, глядя на рослого спутника.

— Можно подумать, ты единственная крестьянка, которая носит при себе оружие.

— Единственная, кто умеет им пользоваться, — поправила она, достав из-под лежанки короткий узловатый предмет, похожий на сучок. — Другие дальше опушки без парней боятся ходить.

— Правильно делают. Дэш говорил, что две недели назад там гримлак овцу задрал.

Его заинтересовал предмет у нее в руках. Оливер хотел было рассмотреть странную палочку, но она спрятала ее за пояс.

— Это еще что за дрянь?

— Шанти просил достать ему корень сукупуса. Его отец пробует новые добавки. Хочет испечь какой-то особый пирог с ядреной начинкой.

— Мог бы просто в лес сходить.

— В долинах вокруг Готфорда таких корней нет. Сукупус растет только в густых лесах.

Они вышли наружу. У входа Оливер подобрал спрятанные в траве копья и передал ей хлыст. В это время из амбара стали доноситься зевки и ворчание. Не сговариваясь, они побежали вдоль поля к сланцевым утесам, серой громадой возвышавшимся на западе. Ферма Годвина стояла на краю срединной долины. От нее по светлым рощам можно было спокойно добраться до постоялого двора Гриффина. Путь занимал примерно четыре часа — это со слов торговцев, которые умели считать. Другая дорога, самая короткая, вела через лес, мимо общинного кладбища, но с тех пор как жену прошлого старосты нашли там мертвой, крестьяне обходили нечистое место стороной.

— Где остальные? — бросила через плечо Анабель, наслаждаясь тающей прохладой. — Надеюсь, они не соскочили, как в прошлый раз?

— На болоте нас встретят. Или мы встретим их возле «Ключника». На пару с тобой я бы туда не полез.

— Я бы и одна справилась, — горделиво отозвалась она. — Не впервой. Пользы от вас, как от крокеров в кувшине с молоком.

— От меня польза есть.

С этими словами плечистый крестьянин бросил копья и грубо схватил ее за талию, прижав к себе. Анабель пришлось остановиться. Руки Оливера скользнули ниже, по заплаткам хлопковых штанов. Хлыст выпал из ослабевших пальцев. Анабель и не думала сопротивляться, прислонившись затылком к его плечу.

— Хорошо. Польза есть, но только от тебя, — промурлыкала она, чувствуя дыхание любимого на шее.

— Два года вместе, а, кажется, что встретились только вчера.

— Еще бы. Со мной скучно не бывает. Ни один городской франт не сравнится с тобой, а меня не затмит ни одна городская девка, даже эта сучка Мэйвис.

— Может она и такая, какой ты ее назвала, но голос у нее просто волшебный, — с притворным восхищением протянул парень.

В ответ она без притворства саданула его локтем в бок, на что Оливер едва не вскрикнул, хватив ртом воздух.

— Если со мной никто не сравнится, то в чем проблема? — вымолвил он, на силу восстановив дыхание. — Нам хорошо вместе. У моих родителей есть дом. Осталось только…

— Повеситься, — закончила Анабель, невольно вспомнив незавершенное дело давно минувших дней.

Вечные страсти Оливера по семье и ребенку действовали ей на нервы. Не желая огорчать парня, она запрокинула голову и поцеловала его в шею. Обычно сын крестьянина сам вел себя как ребенок, когда дело касалось планов на «взрослую жизнь».

— Пожалуйста, не беси меня. Сам знаешь, что бывает, когда ты вспоминаешь братьев наших меньших.

— Дети не животные.