Готамерон. Часть I (СИ)

Вскоре светлые сосновые леса сменились густыми лиственными кущами. Одна за другой на пути стали попадаться долины. Грогу пришлось искать обходные пути вдоль многочисленных опушек и удобные тропы в обход перевалам. Все это время при себе он держал некое подобие карты, которую начертили битые странники Орвальда. Судя по ней, добраться до нужной пустоши было делом нехитрым. Повсюду попадались ориентиры вроде торчавших из земли причудливых глыб базальта, каменных кругов или горных потоков, но главным указателем служила самая высокая гора на острове. Величественный Холпикс, чья острая вершина, покрытая льдом и снегом, все время была на виду, на севере считался вторым ориентиром, после солнца. Любой, кто ее видел, — точно знал, где находится Скалистый предел, во всяком случае, до тех пор, пока его путь пролегал в стороне от низин и ущелий.

Чем дальше они шли, тем выше вонзались в небо горные хребты. Ближе к вечеру леса опять поредели. На пути у них остались только кустарники и выжженные солнцем пустоши, заваленные осколками скал. Здесь среди камней и песка во множестве вились изумрудные змейки. Глядя на темно-зеленых гадов, покрытых черными пятнами, наемники убыстрили шаг. От этих тварей люди предпочитали держаться подальше. Могильный полоз бы единственной змеей на острове, от яда которой не было спасения. Ужаленный им человек расставался с жизнью без боли, медленно погружаясь в сон, за что алхимики использовали их в качестве орудия последней воли, поднося умиравшим в мучениях людям.

Здесь же, на пустошах, среди песков и грязи, в неглубоких каменных ямах бурлила серая жидкость, испускавшая приторный металлический запах. Грогу совсем не хотелось ночевать на выжженных полях, да еще в компании могильных полозов. Где-то впереди, судя по карте, должны были появиться зеленые луга. По-хорошему, следовало добраться туда до заката, подстрелить какого-нибудь козла и развести костер.

— Как думаете, это воду можно пить? — послышался голос Ренана, когда они проходили мимо очередного источника.

— Дурак, ты разве не чувствуешь запах? — покривился Скиф, и неудачно плюнул, попав себе на бороду. — Мерзость, какая. Она отравлена.

— Точно. Сдается мне, что эта водица похлеще янтарной кислоты будет, — предположил Бод, снимая со лба мокрую повязку.

— Это еще что такое? Жидкий огонь?

— Нет! — отозвался молодой наемник, выжимая пот из лоскутка ткани. — Намного сильнее. Алхимики готовят нечто подобное, когда нужно заправить снаряд для осады или быстро вырыть яму. Говорят, в больших количествах она прожигает даже камень.

— Очень познавательно, — проворчал Скиф, наблюдая за тем, как Ренан поддевает наконечником копья змею и бросает ее в яму.

Все остановились и стали наблюдать. Могильный полоз сначала свернулся в кольцо и пошел на дно. Казалось, что он попросту растворился в серой массе, но потом из воды выглянула треугольная головка. Змейка осмотрелась, поднялась на поверхность и поплыла на другой берег.

— Это точно не кислота, — подытожил Ренан, смочив палец и положив его на язык. — Напоминает серную патоку. Базельеры близ Доран Тара продают такое пойло пустынному народу. Многие кочевники добывают ее в горах Сурана. Говорят, если долго пить эту воду, можно исцелиться от любых болезней.

— Я скорее уму от жажды, чем сделаю глоток, — фыркнул Грог, невольно вдыхая мерзкий запах. — Тебе что, горных ручьев мало?

— Просто люблю все необычное.

— Тогда ты попал в нужное место, — ухмыльнулся Бод. — Впереди тебя ждет одно необычное…

Громко кашлянув, Грог повернулся к наемнику. Поймав его предостерегающий взгляд, Бод понял, что дал волю языку и сбивчиво произнес:

— …много необычных мест. Тут полно необычных мест.

— Это заметно, — бросил через плечо смуглый алмер. — Детство я провел в Джапуре, близ залива Акабар. Там тоже было много странных мест, меандрийских руин и гробниц. Один храм Ниргала близ Асматура чего стоит.

— Никогда не понимал, зачем жители песков покланяются темному богу, — произнес Скиф.

— Ты сейчас говоришь об алмерах нового владычества, — поправил Ренан. — Их лидер Колмар, называющий себя владыкой пустыни, правит в Ниппуре. Он и конклав некромантов хотят, чтобы весь Суран принял веру Ниргала. Мы — кочевники — старые алмеры, живем общинами и в дела большого света не лезем. Мой род странников считается самым древним в пустыне и происходит еще от потомков Меридора. У нас, как и у других кочевников, нет единого лидера, и мы все чтим божественную Нигму, а некоторые даже Нисмасса.

— Даже? — переспросил Грог, всякий раз удивляясь, когда люди задвигают верховное божество Гамелана на второй ряд.

— Солнце — первый дар Нисмасса людям, но в пустыне оно символ смерти, — пояснил долговязый алмер. — Глупо покланяться тому, что изо дня в день пытается тебя убить. Кочевники ценят воду в оазисах и почитают богиню жизни за ее помощь. Земли на западе Дунлага почти полностью покрыты песками и плохо заселены. Без благословения Нигмы и ее источников Суран вовсе перестал бы существовать как единое владычество.