Готикана

Ветер трепал волосы, пока Корвина поднималась на гору по застланной туманом лестнице, которая вела на основную территорию замка, и, выйдя на тропу, столкнулась с самой Кайлин Кросс.

Женщина, одетая в костюм для бега неоновой расцветки, удивленно хмыкнула, увидев ее, но внезапно нахмурилась.

– Что вы здесь делаете, мисс Клемм?

Корвина на миг замерла, не зная, что ответить.

– Э‑э, здравствуйте, Кайлин.

Кайлин нахмурилась еще больше.

– Вы были в преподавательском крыле?

Корвина бросилась отрицать:

– Нет, просто вышла на прогулку. Мне нужно было проветрить голову после вчерашнего.

Женщина долго изучала ее взглядом, а потом кивнула.

– Довожу до вашего сведения, что в Веренморе не приветствуется общение студентов и преподавателей вне учебного времени, если на то нет особых причин. За вами уже числится один подобный случай. Как ваш координатор, я настоятельно рекомендую вам не допускать его повторения.

Корвина сжала руками ткань юбки.

– Я просто вышла прогуляться.

Кайлин пошла своей дорогой.

– Мне это кажется весьма сомнительным, Корвина. Особенно, учитывая помятый вид вашего примечательного наряда, в котором вы были вчера. Будьте осторожны. – Она одарила Корвину многозначительным взглядом и ушла.

Черт.

Спеша обратно в башню после внезапной встречи, Корвина увидела, что несколько студентов уже вышли на улицу. К счастью, никто не обратил внимания, как она прошмыгнула мимо и пошла в свою комнату. Там было пусто – видимо, Джейд все еще была в медпункте.

Отбросив сумку в сторону, Корвина плюхнулась на кровать и уставилась в потолок, размышляя, что же ей делать. Если она хотела остаться в университете, то ей нельзя рисковать и снова проводить время с Вадом вне занятий, как бы заманчиво это ни было. К тому же она не могла больше быть с ним, зная обо всем, что он сумел о ней разузнать. Но как ему это удалось? В институте ее заверили, что все данные о пациентах конфиденциальны. Их не предоставили даже в момент подачи документов в университет. Так кем же был этот двадцативосьмилетний преподаватель литературы, который сумел до них добраться? Она не понимала.

Но ей нужно было поговорить с доктором Детта. Где-то на кампусе должен быть телефон для экстренных случаев, и ей необходимо его найти. Мысль о том, что Трой мог это знать, отозвалась острой болью в сердце.

Прогнав прочь тоску, чтобы не проваляться весь день в кровати, Корвина взяла полотенце, туалетные принадлежности и приготовилась принять душ, пока душевые были свободны. Расстегнув сапоги и сняв одежду, она разделась догола, завернулась в большое полотенце и пошла в общественную душевую.

Там было шесть кабин и просторная общая зона с раковинами, выложенными белой и бежевой плиткой под цвет стен. Было еще рано, и кабинки пустовали, а в помещении горело только ночное освещение.

Корвина включила основной свет на щитке возле двери и направилась к самой дальней кабинке, которой пользовалась всегда. Водопровод был старым, и трубы застонали, когда она повернула краны. Равномерная косая струя потекла из насадки в нескольких сантиметрах над ее головой.

Заперев дверь, Корвина повесила полотенце, потрогала воду и осталась довольна. Ей нравилась эта кабинка именно потому, что вода в ней шла не слишком горячая и не слишком холодная. Она сразу же была нужной температуры. Встав под струи, Корвина запрокинула голову и позволила воде очистить, успокоить, зарядить ее, унося весь стресс пережитого в канализацию.

Мокрые волосы длиной доставали ей до талии. Корвина взяла травяной шампунь из корзинки на полке, и в тот же миг свет погас. Звук разбившегося стекла эхом пронесся по большому пространству.

Корвина замерла, несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к темноте, и выключила воду в душе, чувствуя, как учащается пульс. Вновь завернувшись в полотенце, она приоткрыла дверь и выглянула из кабинки. Через вентиляционное окно на стене в помещение проникало совсем немного света.

Корвина подошла к щитку и с удивлением обнаружила, что все рычаги остались во включенном положении. Видимо, случилось короткое замыкание. Она бросила взгляд на зеркала над раковиной. Там висело четыре зеркала, каждое на две раковины шириной, в богато украшенных старинных железных рамах, которые смотрелись слишком вычурно в общественном душе.

Одно из зеркал разбилось вдребезги, осколки усыпали раковину и пол под ней. Жаждая понять, что же случилось, Корвина встала перед одной из раковин и посмотрела на свое отражение в красиво обрамленном зеркале рядом с тем, что оказалось разбито.

Растрепанные, черные как смоль волосы обрамляли необычное лицо с загорелой от природы кожей, высокими скулами, широким ртом и серебряным колечком, сверкающим в коротком, прямом носу. Длинная шея, миниатюрные плечи и заметно выступающие ключицы над пышной грудью. А еще миндалевидные глаза причудливого фиолетового цвета, казавшегося странным всем, кто никогда не видел таких прежде. Как однажды сказала ей мама, цвет глаз Корвине достался от матери, а волос – от отца.