Готикана

Казалось, они несколько часов ползли вверх по горе со скоростью улитки, борясь с натиском ветра и дождя, и наконец Корвина увидела ровный участок с левой стороны, места на котором почти хватило бы, чтобы припарковать машину. Мистер Деверелл умело завел огромный автомобиль в это небольшое пространство и выключил двигатель. Когда в салоне стало темно, он откинулся на спинку кресла, сжал шею руками и шумно выдохнул.

Затем приоткрыл окно на пару сантиметров, и холодный ветер ворвался в салон даже сквозь такое небольшое пространство. Вад открыл бардачок и достал оттуда пачку сигарет.

– Не возражаешь? – спросил он, и Корвина помотала головой. Видит бог, такой стресс кого угодно свел бы с ума.

Вынув одну сигарету из пачки, он зажал ее губами. Порылся рукой среди вещей в бардачке, нервничая все сильнее оттого, что никак не мог найти зажигалку.

– Черт!

Корвина подняла с пола сумку, которую поставила между ног, расстегнула молнию и стала искать коробок спичек, который всегда носила с собой. Найдя маленькую картонную коробочку, она достала ее, вынула одну спичку и чиркнула о край.

Дерево с треском загорелось. Корвина повернулась к Ваду, и сердце екнуло в груди, когда она поймала на себе напряженный взгляд его серебристых глаз. Его беспокойные глаза цвета ртути смотрели на нее с ни с чем не сравнимым неистовством. Незажженная сигарета свисала изо рта, спичка горела, освещая окружающее их пространство оранжевым светом. Внезапно смутившись, Корвина отвела взгляд и поднесла горящую спичку к его сигарете.

Вад вынул ее изо рта и задул спичку, погасив маленький огонек и погружая их в темное безмолвие. В тишине салона звук дождя, барабанящего по машине, звучал громко, холодный воздух, сочащийся в приоткрытое окно, не давал задохнуться. Отстегнув ремень безопасности, Корвина поставила сумку обратно на пол, и спичечный коробок упал ей на колени.

– Мне нельзя привязываться, – прорвались сквозь тишину его слова, произнесенные низким, хриплым голосом.

Корвина посмотрела на свои ногти, аккуратно подстриженные и не накрашенные лаком, и на миг испытала желание начать их обкусывать. Много лет назад у нее была привычка грызть ногти, от которой ее избавила мать, намазав ей пальцы каким-то горьким маслом с отвратительным вкусом.

Корвина прекрасно понимала, о чем он говорил.

Она ответила, ковыряя ноготь на указательном пальце:

– Почему вы говорите мне об этом, мистер Деверелл?

– Вад, – напомнил он.

– Вад, – произнесла она его имя в тишине салона.

– Ты прекрасно знаешь, почему я тебе об этом говорю. – Она почувствовала, что он развернулся к ней всем телом в этом тесном пространстве. – Я не могу позволить себе привязываться. Мои чувства значения не имеют. Сейчас я должен сосредоточиться на других вещах. Но этот голод, он с каждым днем становится все сильнее.

Корвина повернулась к нему, сердце заколотилось в груди от его слов.

– Здесь никого нет, Корвина, – сказал он, впервые обратившись к ней по имени и глядя на нее разгоряченным, но суровым взглядом. – Только мы. Все, что здесь случится или не случится, здесь и останется.

– А когда мы вернемся назад, ничего не изменится, – закончила за него она.

Вад протянул руку и, не отводя от нее взгляда, взял кончик ее косички между пальцев. Провел им по возбужденному соску, и от легкой щекотки по ее телу пробежала дрожь.

– В этот миг мы можем поддаться твоим чарам, – тихо сказал он. Его зрачки расширились, кончики ее заплетенных в косу волос в его руке терзали чувствительный сосок. – И только в этот миг я позволю себе владеть тобой.

Корвина подавила нервный трепет. Она хотела этого. Лишь раз поддаться своим порывам и изгнать из себя это безумие.

– А потом будешь жалеть об этом? – спросила она, помня о том, чем закончился их поцелуй.

В темноте салона на его лице отразилось понимание. Он наклонился ближе, нежно поцеловав ее в нос прямо над пирсингом.

– Я никогда не жалел о том, что поцеловал тебя, вороненок.

Корвина посмотрела в его лицо, приблизившееся к ней, и по телу разлилось тепло.

– Тогда о чем ты жалел?

– О том, что пришлось остановиться.

Сердце екнуло в груди от его слов. До этого момента Корвина не осознавала, насколько важно ей было их услышать.

– Значит, вкусишь лишь раз? – спросила она, повторяя слова, сказанные им в библиотеке.

Вад в ответ провел кончиком косички по ее соску.

– Лишь раз. Но как следует.

Вселенная преподнесла ей подарок на день рождения: мужчина, которого она уже много месяцев в тайне желала, наконец-то принадлежал ей на одну ночь посреди горы вдали от цивилизации. Это ее единственный шанс понять, каково это – отдаться другому.

– Так овладей мной, – прошептала она ему в губы, и ее слова повисли в воздухе, потрескивая, схлестываясь, окутывая их.