— Каждые пять лет бывает особое полнолуние. Оно называется Чернильная Луна. Не так много людей знают об этом, — сообщила она ему, видя, как его взгляд заострился. — Мама говорила мне, что это самое мощное полнолуние на земле, которое духовно обладало силой многих затмений. Я родилась в Чернильную Луну.
— Хорошо, — он обдумал, сказанное ею. — Итак, Черный Бал каждый раз падает на эту Чернильную Луну. Что это значит?
Она в отчаянии стиснула зубы. Хотела бы она иметь хоть какое-то представление.
— Я не знаю. Но мама говорила, что в такую ночь энергия на высоте. Если так много людей было убито на этой территории в такую ночь, и одна из них утверждала, что была настоящей ведьмой, которая прокляла убийц, энергия ночи должна быть мощной.
Корвина почувствовала, как мурашки побежали по ее рукам от ее собственных слов.
— Думаешь, что исчезновения действительно являются чем-то сверхъестественным? — спросил он, его пальцы замерли на ее ногах.
Корвина задумалась над его словами.
— Честно говоря, в этом замке я начинаю верить во все возможное.
Глава 25
До Черного Балла оставалась неделя.
А Веренмор пребывал в восхитительном хаосе.
В то время как огромная часть ее была напугана до смерти, беспокоясь о словах голоса, и о повторении истории, особенно с кем-то, кого она знала, другая часть ее была взволнована чем-то таким новым. Тем более что экзамены закончились и работы были сданы, занятия приостановились на месяц, прежде чем они возобновились вновь в новом семестром. В течение месяца студенты могли навестить семью, если таковая у них имелась, или остаться в замке. Из того, что она поняла, большинство учеников остались, что было и грустно, и нет.
Но самое замечательное в Бале было то, что в кампусе появились новые лица. Комитет выложился на все сто. Первый этаж башни Главного Зала, который оставался запертым, был открыт по этому случаю. На неделю была нанята дополнительная команда от шеф-поваров до обслуживающего персонала, электриков и музыкантов. Инструменты, мебель и столовые приборы из хранилища были убраны и поставлены на место.
Жителей из каждой башни вызывали в Административное Крыло в разное время, чтобы встретиться с командой модельеров и портных, которые снимали мерки и делала заметки и подгоняли всем наряды, которые будут готовы за день до Бала.
Единственным недостатком этого хаоса было отсутствие времени, которое она могла бы провести с Вадом. Со всеми людьми, бродящими по кампусу, и без занятий, не было никакого способа и места, где она могла бы тайком встретиться с ним, даже в его собственном месте, не попавшись. И так близко к дате Балле они действительно не хотели рисковать.
Четыре дня разлуки заставили ее осознать, как сильно она скучает по нему. Она наслаждалась временем с друзьями, книгами и всей атмосферой замка, но с ним ей было бы гораздо приятнее. Он был важен для ее сознания, и она устроилась поудобнее, мельком взглянув на него через территорию, его высокая темная фигура заставляла ее сердце болеть от желания прикоснуться к нему.
Она одинаково ненавидела и любила это время.
Стоя в Административном Крыле для примерки вместе с девушками из своей башни, она ощущала головокружение, потому что раньше с ней не случалось ничего подобного, она была удивлена, когда парень в очках позвал ее в один из задних кабинетов.
— Чего он хочет? — спросила Джейд, с любопытством глядя в заднюю часть.
Корвина пожала плечами. Она понятия не имела. Она направилась в кабинет и подняла брови, глядя на парня, который никогда не был ей полезен.
— Ваше платье там, — сказал он ей и вышел.
Корвина нахмурилась и вошла в кабинет, сбитая с толку тем, что он имел в виду, и замерла.
Темно-бордовое, почти темно-фиолетовое платье висело на вешалке на одном из открытых оконных стекол. Платье было такого глубокого оттенка, переливаясь фиолетовым и черным, рукава были пышными и сделанными из какого-то кружева, вырез был глубоким, почти доходившим до талии, разрез сбоку юбки, доходил до верхней части бедра.
Она никогда не видела ничего более изысканного.
Это она в платье.
И был только один человек, который мог бы выбрать для нее это абсолютно идеальное платье.
Ее внимание привлекла записка, приколотая к манжете платья. Она подошла к ней на дрожащих ногах, осторожно протянув руку к записке, почти боясь взять ее, чтобы не испортить платье. К счастью, она ничего не испортила. Развернув записку, она обнаружила его смелый почерк, ее сердце трепетало, как крылья колибри, даже при малейшем контакте с ним.