ГоТМ. Книга первая

– Очень много нехорошего. Там, – Мак показал в сторону сгрудившихся женщин, – сидят связанные по рукам девушки. Очень красивые девушки, следует заметить. А вон в той палатке, – он показал на то место, откуда прибыл, – обезьяноподобные создания, которые издеваются и насилуют тех самых прекрасных дам. Я бы прошел мимо, будь я безжалостным ублюдком, как и они, но этого не сделаю. Потому что считаю, что с девушками, особенно красивыми, так поступать нельзя. А всех, кто считает иначе, я готов придушить на месте.

– Что-то я не совсем понял. Ты хочешь сказать, что эти немытые годами черномазые насилуют безнаказанно девчонок? – уточнил он.

– Именно! – подтвердил капитан. – И я собираюсь преподать этим Дон Жуанам урок хороших манер, прикончив их всех до одного. Ты со мной?

– А как же суд и все такое?

– Оглянись вокруг, Крис! Мы даже не знаем, когда сможем отсюда выбраться! Пока мы будем пытаться найти правду, этих девушек уже не будет в живых! Но, если ты решил, что так будет лучше, то давай просто пройдем мимо и сделаем вид, что ничего этого не было. Нас здесь никто не видел, следовательно, нас никто никогда не посмеет упрекнуть в трусости и слабости. Куда пойдем дальше? – спросил Мак у него таким тоном, будто они находятся на прогулке и не знают, чем бы себя еще развлечь, в ожидании попутного автобуса, который должен их увезти из этого скучного места.

– Стой, стой! Я всего лишь задал тебе вопрос. Думаешь, мне самому приятно от того, что там кто-то кого-то принуждает снять штаны и раздвинуть ноги? Но это же игровой континент, и все это, – он показал вокруг, – всего лишь часть игры.

– Так давай поиграем! – предложил Мак. – Зря, что ли мы здесь оказались?

Под покровом навалившейся непроглядной чернотой ночи они обсудили ход предстоящей операции. Пусть их было всего двое, но они были прекрасно обученными солдатами с навыками ближнего боя с использованием холодного оружия. Плюс ко всему наличие у каждого боевого костюма, давало неплохие шансы на удачное завершение операции. По уговору, Мак должен был начать с часовых, мимо которых ему так удачно удалось проскочить, двигаясь от поста к посту в одну сторону. Крис должен был помочь с часовыми, двигаясь в противоположном вокруг лагеря направлении. Необходимо было позаботиться о них в первую очередь, чтобы те не подняли шумиху. Молчит часовой – лагерь спокоен. У костров сидели группы военных, шумно переговаривались, смеясь и попивая спиртное, передавая бутылку за бутылкой по кругу, жарили над кострами разделанных животных, и часто бросали заинтересованные горящие взгляды в сторону дрожащих от страха и унижения связанных женщин. Дальнейшая их судьба не оставляла никаких сомнений в том, что вскоре в лагере начнется настоящий праздник с участием дам. Для этого их командиру нужно было отдать короткую команду, но он пока молчал, решив испробовать каждую по очереди.

Пересчитав палатки, Крис прикинул, что в лагере должно быть не меньше сотни человек. Десять из них ходили по периметру, делая вид, что занимаются делом. Большая часть уселась вокруг костров, в ожидании своей порции нагого женского тела. Неизвестно, сколько человек оставалось в палатках, но, судя по тому, что в них никто не заходил и не выходил оттуда, равнодушных к следующему этапу наступившей ночи не было. К этому времени Мак заметил, что очередную девушку, абсолютно нагую, вывели из палатки главаря, забрав туда следующую жертву. Нужно было отсечь гнилую голову, чтобы лишить вояк хоть какого-нибудь подобия организованной защиты лагеря, когда начнется самая шумная часть захвата. Эту задачу Мак взял на себя. Он проникнет в штаб лагеря и постарается разделаться с главарем и двумя его телохранителями как можно скорее.

Они поползли в одном направлении, в место будущей встречи двух охранников периметра. Адаптивная система костюма высчитала примерное место встречи двух разгильдяев, Мак с Крисом направились к месту встречи, затаившись в тени палаток, образованных отсветами костров, двумя темными силуэтами, застывшими на земле. Наконец часовые встретились, радостно встречая друг друга пьяными скороговорками, бросая на женщин такие же вожделенные взгляды, как и их сородичи, облизывая при этом толстые пересохшие губы.