Готорн (ЛП)

— А почему я должен верить, что ты скажешь мне правду? — спросил он, низко прорычав, от чего у меня под кожей зашевелились крылья. — Ты же так часто пыталась обмануть меня. Ты и твои жулики, — он буквально выплюнул это слово.

— Я отведу тебя туда, — сказала я.

— Нет! — Натан шагнул ко мне, но я подняла руку — руку, обвитую сетью — удерживая его на расстоянии.

— А как я узнаю, что ты не поведёшь меня по ложному следу? — спросил ван Друд.

— Потому что я тоже пойду, — сказала Хелен, отходя от Марлина. — И Ава будет знать, что ты убьёшь меня, если она не сдержит своё обещание.

— Отличная идея, моя дорогая, — сказал ван Друд, одарив Хелен улыбкой, от которой меня затошнило. — Я беру назад всё, что сказал о расторжении нашей помолвки. Полагаю, из нас получится отличная команда. Не отправиться ли нам в свадебное путешествие вместе с вашей подругой в качестве компаньонки?

Он протянул руку. Рука Хелен поднялась, словно её подняли за сетку на рукаве, и взяла его руку. Она протянула мне другую руку.

— Ава?

Я слышала, как Натан кричит у меня за спиной, но его голос заглушил свисток поезда и крик машиниста «Все на борт!» Пар вокруг нас рассеялся, высвобождая пассажиров и носильщиком, чтобы те поднялись в поезд. Я обернулась и увидела Агнес, Омара, Малыша Марвела и Дейзи, спешащих к нам. Рэйвен спикировал сверху, где отбивался от сумрачных ворон. Через минуту он доберётся до меня. Он ни за что не позволит мне сесть в поезд с ван Друдом — но тогда Хелен останется одна.

Я взяла Хелен за руку и шагнула в вагон.

ГЛАВА 23

Чайный столик был сервирован на троих в частном вагоне ван Друда. Белая дорожная сумка из страусовой кожи, отделанная тёмно-синим цветом, с моим именем, выбитым на багажной бирке, стояла у моего кресла. Кожаный бумажник с билетом, зарезервированным на моё имя на паром из Дувр-Кале, лежал на столике.

— Он знал, что я приду, — произнесла я, как только ван Друд вышел с Джеком-прыгуном, чтобы организовать доставку нашего багажа в Дувр.

— Да, — сказала Хелен, приложив к запястью белый льняной платок. — Я же говорила тебе… он всегда получает желаемое. Я пыталась предупредить тебя.

— Они последуют за нами, — прошептала я. Хоть ван Друда и Джека не было в вагоне, я подозревала, что железнодорожные посыльные были его шпионами: — Рэйвен и Марлин, Сэм и Агнес, Натан, Омар и Малыш Марвел.

— Это неважно, — вымолвила Хелен. — Ты уже рассказала ван Друду, где находится сосуд.

Да, рассказала. Буквально через три минуты после отправления со станции Виктория. Ван Друд предложил Хелен воспользоваться столовым ножом для рыбы, чтобы разрезать вдоль её запястье. Я рассказала ему о местонахождении сосуда, стоило первой капли крови выступить на её коже.

— Ах, Арденны! Я должен был догадаться. Сначала мы отправимся в Париж, как и планировали, и потом сядем на поезд до Брюсселя, — а потом он ушёл заниматься организацией перевозки багажа.

— Мы ещё можем остановить его, — сказала я, склонившись над столиком и стиснув руку Хелен. — Мистер Беллоуз уже на пути в Арденны, он предупредит стража сосуда. Сэм с Агнес сообщат Ордену, что сосуду нужна защита. Рэйвен с Марлином соберут всех фейри в Арденнах… судя по всему, их весьма много в том лесу. Мы не дадим ван Друду открыть третий сосуд и мы уничтожим его.

— Тогда и меня вы тоже уничтожите. Эта сеть… — она подхватила вуаль, — привязывает меня к нему, если он умрёт, она задушит меня. И тебя тоже.

Она указала на кусочек сети, которая опоясывала моё запястье. Она походила на изношенный лоскут, который ошибочно можно было принять за кусочек кружевной отделки рукава, но когда я попыталась сорвать её, она ещё глубже впилась в мою кожу.

— Если ты вскоре не снимешь её.

Она отвела руку и потянула за рукав, желая закрыть метку на запястье.

— Возможно, у тебя ещё есть время, — сказала она, едва слышимым шёпотом.

— Если ты сбежишь, может быть, Омар сможет помочь тебе.

— И как только я исчезну, ван Друд прикажет тебе причинить себе боль. Если бы ты смогла сдержать себя…

— Но я не могу, — безропотно ответила она. — Когда он говорит мне что-то сделать, я чувствую его голос в своём разуме, — она прикоснулась к виску, где усики сети цеплялись к её коже. — Моё тело становится безвольным, и я вижу, как творю вещи, которые не могу контролировать. Это самое жуткое ощущение.

— Всё хорошо, — сказала я, напугавшись насколько обезумевшей она прозвучала. — Мы найдём способ снять эту проклятую штуку с тебя. А до тех пор я никуда не уйду. Кроме того, — сказала я, попытавшись произнести слова беззаботно, — я всегда хотела увидеть Париж.