Готорн

Моё пребывание на посту управляющего растянулось на шесть месяцев, так как Натан с Хелен решили продлить своё путешествие и отправиться в Испанию, Северную Африку, Италию, Грецию и в Стамбул. Хелен посылала мне весёлые фотографии — Натана едва не забодал буйвол в Памплона! Натана едва не схватила акула во время морской рыбалки в Испании! Это не особо маскировало её озабоченность, что Натан всё ещё был тревожным и неустроенным в жизни. Но всё же я была потрясена, тем каким худым и истощённым стал Натан, когда они вернулись. Мы отужинали с ними в «Клозери де Лила», и Натан заказывал бутылку за бутылкой вина, и настоял, чтобы мы все после ужина отправились в кабаре на Монмартре. Рэйвен пошёл с ним, а я отвела Хелен домой.

— Иногда, — поделилась она, — мне кажется, что тени так и не покинули его.

Небосвод озарился восходом ко времени, как Рэйвен вернулся на наш чердак, от него пахло абсентом и турецкими папиросами. Когда я поделилась с ним тем, что сказала мне Хелен, он ответил:

— Он не единственный парень, который вернулся с войны с несколькими тёмными пятнами на сердце.

После этого Рэйвен всегда заботился, чтобы Натан возвращался домой до рассвета и не давал ему слишком напиваться. В один из дней я натолкнулась на Натана в кафе «Сен Жермен», он что-то строчил в блокноте. Блюдце из-под кофейной чашки было заполнено стружкой от карандаша и окурками. Я поинтересовалась, что он такое писал, но он ответил «Полную чушь», а потом всё же признался, что это был рассказ.

Я спросила, могу ли почитать, и скрепя сердцем он показал мне его.

— Не так уж и плохо, — сказала я ему (когда на самом деле рассказ был очень интересным). — Ты должен показать его Ви и Лил. Они открыли небольшой магазинчик…

В итоге я сама показала рассказ Ви и Лил, и они опубликовали его в «Колокол и Перо». Редактор в Нью-Йорке во время отдыха прочитал его и спросил, нет ли у Натана ещё таких рассказов. Натан сказал, что нет, но он подумает, сможет ли быстро набросать пару рассказов. Писать он начал, сидя в кафе, стал меньше пить и выглядеть чуть менее загнанным.

— Я замужем за писателем! — однажды радостно подметила Хелен. — Моя мама сгорит со стыда!

Хотя она заявляла о дрязгах со своей матерью, я знала, что Хелен регулярно посылала миссис ван Бек банковские чеки в поддержку в её номер в отеле «Франкония» в Нью-Йорке. И я слышала от Каролины Джейнвэй, которая вместе с Эттой и Рут Блум открыла в Нью-Йорке филиал «Мадам Хелена», что миссис ван Бек всю вторую половину дня проводит в магазине и хвастается клиентам, что её дочь стала успешным кутюрье.

Я начала задумываться, что возможно пришло время нам всем вернуться домой — по крайней мере, нанести визит — только когда мы получили телеграмму от Дейм Бекуит.

«Угрожающее положение в Лесу Блитвуда точка Совет созвал встречу на 26 августа точка Требуется ваше присутствие!»

— Мама всегда преувеличивает, — сказал Натан. — Вероятно, это всего лишь повод заставить нас нанести визит.

— Ну, это весомая причина, — сказала Хелен. — Мне надо съездить в Нью-Йорк посмотреть, как идут дела в новом магазине.

Я понимала, что это была не совсем правда. Мисс Джейнвэй и сёстры Блум были более чем способны управлять магазином, но я прикрыла её.

— Я бы хотела повидать бабушку.

— А я бы хотел полетать над Ганкс снова, прежде чем их чересчур застроят, — добавил Рэйвен.

— Тогда поехали, — сказал Натан. — Я могу встретиться со своим новым редактором. А я вам говорил, что «Скрибнер» публикует мой первый роман?

ГЛАВА 36

Летом 1920 года мы вчетвером отплыли в Нью-Йорк. Агнес и Сэм, поженившиеся прошлой весной, встретили нас на пристани в компании с моей бабушкой. Когда я увидела, какой хрупкой стала она, я пожалела, что так долго отсутствовала. (Она отказывалась ступать на борт корабля с тех пор, как побывала на «Титанике».) И всё же, когда она обняла меня, я почувствовала в её руках стальную силу.

— Не смотри на меня так, будто я на пороге смерти, девочка. Нас, женщин Холл, не так легко убить.

Мы пообедали в доме моей бабушки на Пятой Авеню и провели там ночь — в разных комнатах, так как мы с Рэйвеном не были женаты, и моя бабушка несколько раз комментировала этот факт за обедом, к моему смущению. Правда заключалась в том, что с тех пор, как я отреагировала на его первое предложение, Рэйвен больше не заикался об этом, и хотя я знала, что современная девушка не будет сидеть сложа руки и ждать предложения, я стеснялась заговорить об этом. Среди наших друзей в Париже это нисколько не смущало, но вот в Нью-Йорке это могло иметь значение.

На следующий день мы сели на поезд в Блитвуд. Жилли встретил нас на станции в открытом экипаже, запряжённом лошадьми и увешанном цветами. Хелен бросилась обнимать смотрителя, а Рэйвен уставился на экипаж.

— Выглядит так…

— Странно? — закончила я за него. — Старомодно?

— Я думал, придёт время, когда запряжённая лошадьми повозка станет необычностью, — сказал Рэйвен.