Готовься к войне

Мизансцена становится типичной, подумал банкир. Я стою, суровый, слегка измотанный, но отмобилизованный, и наблюдаю, как спит моя любимая. Пусть спит. Когда я переехал в этот дом, я тоже беспробудно спал почти неделю, а когда просыпался, чувствовал апатию и боль во всякой мельчайшей мышце - так действует лесной воздух на городского человека.

Он запустил баню, щедро плеснул на камни эвкалиптовой настойки. Долго мучил себя контрастным душем - ждал, пока кабина нагреется до нужных ста тридцати градусов. Улегся на обжигающие доски. Улыбался: вспоминал, как безуспешно пытался проделать то же самое в саунах европейских отелей. Подходил, бывало, изучал температуру - семьдесят по Цельсию, недолго и замерзнуть; выкручивал регулятор до отказа, но если отворачивался - тут же возникал какой-нибудь немец или француз и вращал рукоятку назад. Зато когда удавалось московскому банкиру протопить парную до привычного состояния - он сидел в ней один, настоящий оккупант, крейзи-рашен; прочие месье, фрау и герры, едва войдя, в ужасе спасались бегством.

Парился обстоятельно. Двигался плавно, дышал носом. Вдумчиво потел. Пять заходов по десять минут, с последующим прыжком под ледяные струи душевой кабины. В перерывах выходил на воздух, отдыхал в положении полулежа, неторопливо выпивал литр воды. Каждый раз облекался в другой, сухой халат; махровые банные халаты в доме висели во всех углах, всех цветов радуги - Знаев имел к ним слабость, покупал ежемесячно, в доме ходил если не нагишом, то в лохматом купальном халате, опять же на голое тело. Уже и про девочку свою забыл, и про все на свете забыл. Отдыхал. Как работаешь - так и отдыхай. Не умеешь отдыхать - не сумеешь и трудиться. Расслабляйся, Знайка. Наслаждайся. Дыши глубже. Сегодня ты пластилин - завтра легко обратишься в крепкий камень.

Был второй час дня, когда он опять толкнул дверь спальни. Вернее, почти толкнул; с той стороны донесся иронический смех, восклицания, игривые междометия, недоверчивое фырканье - рыжая говорила с кем-то по телефону, и не просто беседовала - флиртовала, со всем азартом ее двадцати четырех лет; банкир, галантный чувак, решил не мешать, на цыпочках отошел. Разумеется, слегка оторопел. Затеял разжигать камин. Алиса, правда, что-то почувствовала, оборвала диалог и возникла в дверном проеме - румяная, с блестящими глазами, с изогнутым в улыбке пухлым ртом. Стопроцентная ведьма, роковая принцесса из страшной сказки.

- Угадай, с кем я говорила.

Знаев молча пожал плечами.

- С твоим приятелем Жаровым.

- Вот как. Откуда у Жарова - твой номер телефона?

- Я сама дала ему номер. Вчера. На вечеринке.

- Жаров выпросил у тебя телефон?

- Да. А что тут такого?

- Кстати, да, - задумчиво произнес банкир, запалив огромную каминную спичку. - Что тут такого? Я прихожу к нему в гости с женщиной, он - украдкой от меня - просит у моей женщины номер телефона, и на следующий же день, считай - утром, звонит… Действительно, ничего такого…

- Ты ревнуешь, - сказала Алиса с восторгом.

- И не думаю.

Девушка рассмеялась. Действительно, подумал Знаев, хороший повод для ревности. Если бы я еще это умел.

- И что же, - вежливо поинтересовался он, - нужно от тебя Жарову?

Рыжая игнорировала вопрос; кутаясь в халат, заявила:

- Вот если бы я не призналась тебе, с кем сейчас болтала, тогда - да, у тебя был бы повод ревновать. Но я сразу тебе все рассказала. Цени…

- Ты не ответила. Чего хотел от тебя Жаров?

- Ничего. Обычная мужская болтовня. Спрашивал, давно ли я с тобой, и все такое.

- Ага, - Знаев вздохнул. - Иди-ка сюда. Садись. Это единственные сидячие места в моем доме… Вытяни ноги. Живой огонь - замечательная штука. Ты смотри на огонь, а я тебе расскажу про своего друга Жарова. Если хочешь, конечно.

- Хочу, - сказала рыжая, хотя Знаев очень ждал другого ответа. Сразу подумал: ну да, естественно, там же голубые глаза, длинные волосы, квадратные плечи, мефистофельский хохот, перстень с камнем - редкий экземпляр, который не может не заинтересовать.

- Впрочем, - поправилась Алиса, погружаясь в кожаное, благородно потертое кресло и внимательно изучая висок банкира, - если у тебя нет желания, можешь не рассказывать. Или расскажи не про Жарова, а про кого-нибудь другого. Мне нравится не те, про кого ты рассказываешь, а то, как ты это делаешь.

- Зачем ты дала ему свой номер?

- Захотела - и дала. Мой номер. Кому хочу - тому и даю.

Разумеется, подумал Знаев, устраиваясь полулежа. У меня нет никаких прав на девушку с золотыми волосами.

- Кстати, - сказала Алиса, - пока ты был в бане, тебе кто-то звонил.

Протянула ему его собственный телефон. Сама принесла, чтоб он не ходил, не искал, размякший после сауны. Боже, эта женщина - сама разумность и предупредительность, подумал он, в ее-то годы иметь такую голову на плечах…

Посмотрел на дисплей - ага, Солодюк - и выключил аппарат.