Готовься к войне

- Слушайте, - тихо сказала мама, обращаясь сразу ко всем. - Сегодня утром я пошла в магазин. И видела нечто страшное. Какая-то женщина вышла, с покупками, и увидела, что ее машина не может выехать со стоянки, потому что дорогу перегородила другая машина. Молодая, красивая женщина, и машина тоже красивая… Они прекрасно смотрелись, и машина, и женщина… Потом женщина стала нервничать. Дождалась, когда вернется хозяин той, другой машины… Причем он сразу дал понять, что виноват, он бегом бежал, он и машину свою поставил неудобно только потому, что отлучился на две минуты. Он извинился. Но женщина стала кричать. Боже, если бы вы это видели и слышали! Как она кричала! Какими страшными черными словами ругалась! Ей было от силы лет тридцать… Мне стало жутко. И не мне одной. Какие-то подростки снимали скандал на видео при помощи своих телефонов. А этой… ей было все равно. Она никого не стеснялась… Мимо шли приличные люди, с детьми… - никого, понимаете? Из нее искры летели! Это была не просто какая-нибудь заносчивая хамка. Ее глаза из орбит вылезли. Волосы - длинные, шикарные - встали дыбом, на всю длину, от корней до концов. Она тряслась, как будто в припадке. Она визжала, как свинья. Из ее рта вылетала слюна. Она разевала рот так широко, что я видела ее гланды…

Мама закрыла глаза и покачала головой, демонстрируя крайнюю степень потрясения.

- Я видела не фурию, не стерву, не змею. Это был суккуб, дорогие мои. Эфирная женская сущность, питающаяся злом…

- Мама, - перебил банкир, - мы все поняли.

- Нет, не все! - гневно ответила мадам Знаева. - Я смотрела на нее - но думала не о ней. А о ее мужчине. Я спрашивала себя: кем надо быть, чтоб жить под одной крышей с таким злым существом? Ежедневно видеться? Ложиться в постель? Она превращалась в суккуб - а ее мужчина, значит, наблюдал и не сумел помешать? Или он сам ее такой сделал?

Жаров усмехнулся и сказал:

- Может, нет никакого мужчины. Или был, но давно. Вот она и злая.

- Тогда откуда у нее дорогая машина?

- Сама заработала.

- Нет, Герман. Она не выглядела как человек, который работает… - Мама сменила позу. - Дети, скажите мне, старухе: что с вами происходит? У вас есть все, у вас полно денег - откуда такая дикая злоба?

- От них и злоба, - вздохнула Камилла, слушавшая весь рассказ с большим вниманием. - От денег.

Смотри- ка, бессребреница выискалась, подумал Знаев с большой злобой.

- Деньги - конечно… - ответила мадам Знаева. - Но они не причина. Люди образуют семьи именно для того, чтоб не ожесточиться. Не одичать. Чтоб оставаться людьми, а не суккубами и инкубами…

- Мама, - жалобно произнес Знаев, - чего ты добиваешься?

- Чтоб вы перестали заниматься ерундой! Вы прожили вместе восемь лет. Вы взрослые люди. У вас ребенок. Который, кстати, тоже не грудной. Он все видит и понимает. Вам надо сойтись, простить друг друга и жить вместе…

- Поддерживаю! - прогудел Жаров и поморщился: сдержал похмельную отрыжку.

Знаев хотел сказать, что они не ссорились, нечего прощать, но бывшая жена его опередила.

- Нет, - решительно заявила она. - Мне такая семья не нужна. Я так не хочу.

И эта туда же, подумал бывший муж. «Хочу», «не хочу» - грустно слышать.

- Мне одной лучше, - продолжала бывшая жена. - Мои нервы в порядке. Я крепко сплю. Меня все устраивает. Мой муж восемь лет был женат не на мне, а на своей работе. На своих планах, на своих проблемах, на своих целях, на своих идеях - на своей собственной, очень сложной жизни, в которой мне не было места. Пусть теперь платит мне деньги, содержание, - и живет, где хочет и как хочет…

- Извини, но так нельзя, - мягко нажала мама (Знаев тут же догадался, что теперь нажим будет только усиливаться). - «Платите мне деньги и отстаньте от меня» - это как-то уж слишком удобно.

- Не слишком, - ледяным тоном ответила Камилла.

Банкир отважился:

- Мама, ты не понимаешь! Наша Камилла всю жизнь думает только о том, чтоб ей было очень удобно. Чем удобнее, тем лучше. Она так с детства привыкла. Вот ее родной брат - он не даст соврать…

Жаров молча отвернулся. Табурет под ним отчаянно заскрипел.

- Наша Камилла, - продолжал Знаев, - не хочет знать про то, что семейная жизнь - тоже труд.

- Старая песня! - сварливо возразила бывшая жена. - Я восемь лет только и слышала от тебя - «труд», «труд»… Я, конечно, согласна трудиться…

Знаев не сдержался и крикнул:

- Чего ж не трудишься?

- Прекратите! - опять нажала мама. - Конечно, все хорошо в меру. И труд нужен, и отдых…

- Скажите это своему сыну! Мой брат тоже работает! Но меру соблюдает. И деньги добывает, и веселится. И семья его счастлива!

Ха- ха, подумал Знаев.

- Точняк, - кивнул Жаров. - Что есть, то есть. Можно, я закурю?

- Тогда я тоже, - вздохнула госпожа Знаева.

- С каких пор ты куришь? - спросил сын.

Мама не удостоила его ответом. Задымила чем-то слабеньким, с ментолом. Изучила глазами напряженную Камиллу, вежливо улыбнулась.

- Ты бы нам чаю, что ли, предложила.

- Сейчас, - тихо ответила бывшая супруга банкира, но с места не двинулась.

Мама улыбнулась еще раз.