Готские письма

Возможно, появление «языческого» «Слова» в «христианской» Русской земле означало не только и не столько сохранение прежних религиозно-мистических практик, сколько их бурный и протестный ренессанс. В этой связи особое звучание приобретает главная политическая тема «Слова» – критика феодальной раздробленности. В центре поэмы – яркие и проникновенные строки о том, что Русь стала слаба, стала добычей кочевников, потому что князья ссорятся друг с другом, делят землю, не способны собраться вместе для общего дела. И кажется, автор подспудно связывает смуту и разделённость с ренегатством, отступничеством от собственной древней веры. Забегая вперёд, скажу, что определённым образом спасённому Игорю Святославичу автор подсказывает путь, решение стать новым объединителем русских земель на основе прежней, настоящей и действенной религии. При этом ношение крестов и посещение церквей никому по-настоящему не мешает и никого не волнует. Это внешняя, формальная, политическая обрядность. Принято считать, что христианство покорило сначала городские и княжеские элиты, а простой народ долго сохранял старую веру. Но весьма вероятно, что дело было ровно наоборот: церковная пропаганда ориентировалась на широкие массы, чтобы обеспечить политическое единство населения и легитимность власти; сами же княжеские и близкие к княжеским круги для себя полагали естественным сохранение тайных могуществ, практик, обрядов. Тому множество явных и откровенных подтверждений именно в «Слове». Здесь политика пересекается с ренессансом веры. Позже похожая история будет в Золотой Орде. Хан Узбек примет ислам, чтобы упрочить Орду. А выйдет наоборот: из-за принятия новой веры Орда впадёт в смуту и начнёт распадаться. И хан Тохтамыш попробует вернуть идеологию предков, поклонение Тенгре. Тохтамыш в итоге потерпит неудачу. Игоря автор «Слова» хочет видеть русским Тохтамышем, но, насколько мы знаем, реальный Игорь Святославович даже не попытался. Потому что русским Тохтамышем уже был князь Владимир, тот самый, что сначала попробовал реанимировать и систематизировать переживающее кризис «язычество», а потом плюнул и принял готовое разработанное христианство. Интересно то, что автор «Слова» наверняка не был одинок. Скорее, он принадлежал к некой партии внутри околокняжеской элиты, партии консерваторов, традиционалистов и регрессистов, ратовавших за мягкий и тайный, но возврат к истокам. И пользовавших в своих целях военно-политический кризис, связанный с нашествием половцев. Ровно то же было в Риме после нашествия готов Алариха, Рим тогда уже был «христианским», но партия римских националистов обвинила христианство в военном поражении и ослаблении империи и стала настойчиво пропагандировать языческий ренессанс: мы знаем о деталях идеологической схватки по великолепному трактату «О граде Божьем» Августина – образцу полемики, понятное дело, с христианской стороны. Равнозначных памятников с римско-языческой стороны нет. Потому, возможно, римляне проиграли. Хотя вот у русских регрессистов было «Слово», однако не помогло и оно. Или помогло?.. Есть предположение, что настоящая христианизация Руси произошла только после ордынского завоевания, благодаря: а) беспрецедентному покровительству, которое ханы оказывали РПЦ, и б) уместности для побеждённого и покорённого народа идеологии страдания, мученичества, смирения на этой земле ради обретения награды в будущей жизни. Итак, «Слово», возможно, ренессанс. Несколько натужный и искусственный, как и любое «возрождение». Ибо возрождать надо только то, что умерло или почти умерло. А умерло оно не зря, а потому что уже исчерпало свои жизненные силы. И вот тогда поэты и философы лепят големов и вдувают в них свои души, и это потом мы всегда имеем в качестве своей религии и культуры, потому что письменная фиксация почти всегда совершается на стадии постапокалипсиса. «Родноверие» Руси подошло к концу до принятия христианства. Не христианство было причиной ухода традиционной религии, напротив, воцарение церкви стало возможным только благодаря кризису старых верований. Кризису, от которого не спасли даже государственные реформы Владимира. Атеизм разрушил устои. Как у греков и римлян, ведь греки и римляне уже на самом деле не верили в своих богов к тому времени, когда к ним пришло учение Христа. И вот ныне автор «Слова» и его единомышленники вспоминают и пытаются поэзией реанимировать прежнюю религию, практику золотого века. Попытка всегда безуспешная, но прекрасная. К тому же вот что важно: официальное «поражение» часто оборачивается благом для отменённого культа, он проходит самоочищение, обретает критику, получает возможность отколоть лишнее, формальное, пустое и взрастить самое важное и сокровенное в тайнике, в парнике запретов и умолчаний.