Готские письма

Как «Слово» описывает начало Игорева похода? «Тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень и поъха по чистому полю». Перевод: «Тогда вступил Игорь-князь в золотое стремя и поехал по чистому полю». Почему стремя золотое? Стремя – часть верховой сбруи, дужка с ушком, подвешиваемая к седлу для упора ног всадника. Делать стремя из чистого золота непрактично, так как золото – металл мягкий, непрочный. Стремена делали из железа, но богатый человек мог украсить их позолотой или золотыми потравами. Д. С. Лихачёв поясняет, что стремя было символом феодальной власти, «ездить у стремени» означало находиться в вассальной зависимости, а «вступать в стремя» мог только князь, суверен, и означало это отправляться в поход. Социально-историческое понимание данного образа, конечно, является верным и основным, но не единственным. Отметим пока для себя, что Игорь-князь не просто отправился в военную экспедицию, он «вступил в золотое стремя». И ещё вспомним, что «золото», «золотое» во многих поэтических языках есть символ сознания, очищенного или изменённого, экстатического (примеров так много, от Вед до «алхимиков», что я, пожалуй, не буду их приводить, чтобы не напомнить читателю, не дай бог, какую-нибудь «Розу мира»). Дальше князь поехал по чистому полю. Что же оно такое? Просто негрязное, незамусоренное, вдалеке от людских поселений? Или чистое, потому что ровное, пустое, свободное? Может, чистое – потому что священное или пригодное для священнодействия? Чистое – это ведь и есть святое, чистота – главное условие сакральности. Гуманитарный словарь издания 2002 года подсказывает нам так: «Поле чистое – типовой образ народной поэзии. В поле чистом совершают подвиги богатыри и гибнут герои, борцы за свободу; умирая, они прощаются со своими сподвижниками, посылают последний привет родным; смерть в поле чистом описывается как брак с землёй». Вот оно как. Иерогамия. Заметим ещё, что чистое поле может иметь смысл срединной, ничейной территории, ничейной в мистическом смысле, промежуточной в путешествии души, чистилища. Вспомним, каким стихом начинается «Бхагавадгита»: «Дхарма кшетре куру кшетре самавета юютсавах». Первод: «На поле дхармы, на поле куру собрались, чтобы сразиться…» Главная битва эпоса «Махабхарата» происходит в священном месте, на поле, где династия Куру проводила свои религиозные обряды, почему? Потому что поле это было священным, оно было очищено и освящено… кровью царских и воинских родов, пролитой Парашурамой, воплощением верховного бога Вишну когда он несколько раз подряд уничтожил кшатриев, ставших для земли непосильным бременем, и наполнил их кровью озёра, здесь, на поле Куру. Иначе говоря, это то же самое «чистое поле» русских былин. И вполне можно переводить начало «Бхагавадгиты» в русском былинном духе: «В чистое поле, в поле царей вышли, чтобы сразиться». Очевидно, что и в русской былине «чистое поле» рассматривалось как место священное, где совершается священное действие в виде ритуальной войны. Как таковое оно же является срединной землёй, промежуточной между этим миром и потусторонним, и даже, скажем прямо, учитывая веру в высокую судьбу погибших на поле брани, – не лестницей, но трамплином на небеса. А дорога на небеса никогда не бывает простой. Препятствия и испытания – необходимая часть мистического проекта по восхождению. Поэтому далее: «Солнце ему тьмою путь заступаше, нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди; свист звърин въста, збися Дивъ, кличетъ вреху древа, велитъ послушати земли незнаемъ, Влъзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебъ, Тьмутороканьскый болванъ!» Перевод: «Солнце ему тьмою путь заграждало, ночь стонами грозы птиц пробудило, свист звериный поднялся, встрепенулся Див, кличет на вершине дерева, велит послушать земле неведомой, Волге, и Поморью, и Посулью, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, Тмутороканский идол».