Готские письма

Прошло шестнадцать зим после той войны. Я уже не всё помню. Во время похода я делал записи, но они были утеряны. Мне следовало рассказать свою историю раньше, сразу после возвращения. Но я по многим причинам не мог этого сделать. Ныне пытаюсь собрать свою память, как разбитую амфору. Если не получится, то не получится уже никогда. Мы пришли к Тирасу в самом начале лета, в месяц Таргелион. В следующем месяце, именуемом Панамос, в зените лета, мы отправились к римской земле. Летом мы ещё успели славно погулять в Мёзии, хотя Томы и Маркианополь нам не сдались. В начале осени с быстрым осенним ветром мы проходили пролив, в котором наш флот потерпел горькую катастрофу. Осенью мы штурмовали Кассандрию и Фесалонику. И на исходе осени двинулись от берега в глубь римской земли. Когда наши отряды собрались у Наисса, наступила зима.

Гутоны произносили имя города так: «Науиис». Получалось очень знакомое гутонам слово. На языке гутонов это значит «мертвецы». Имя города звучало как пророчество то ли нам, то ли римлянам, то ли всем вместе. Но и без пророчества было понятно, что скоро долины заполнятся грудами мертвецов. Было холодно, хотя снег не выпадал и земля не смёрзлась. Но в воздухе было сыро. Мы жгли костры и закутывались в шкуры. Лошадей от холода била крупная дрожь. Быки одеревенели и не хотели двигаться. Гутоны шли по римским дорогам и без дорог, собирались на поле. Выбрав место повыше, вожди поставили табор. Это был большой табор. Сотни и тысячи повозок, запряжённых быками и лошадьми. На повозках были свалены богатства римских земель, рядом стояли, сидели, лежали привязанные к повозкам овцы, коровы, козы, пленные рабы и рабыни. Домашние рабы гутонов, шедшие с обозом, готовили еду, поправляли поклажу. Женщины и дети гутонов вооружались для последней битвы.

Обычно гутоны, если им приходится встречать врага в чистом поле, собирают гуляй-город. Несколько рядов повозок освобождают от тягловых быков или лошадей, сцепляют друг с другом, на повозки ставят большие щиты из деревянных досок, перетянутых кожей, наружу выставляют длинные колья. Такую преграду не может опрокинуть конное войско. Если в битве удача не приходит к гутонам, воины укрываются в лагере отдохнуть и собраться с духом. Женщины и дети гутонов встают к щитам и стреляют из луков, бросают камни и дротики. Женщины и дети гутонов в обозе – не обуза, а запасный полк. Многие сражения были выиграны гутонами благодаря гуляй-городу и запасному полку, когда врагу казалось, что гутоны разбиты, и вожди врага уже думали о том, что заказывать своим поварам для победного пиршества и каких пленниц привести на ночь к себе в шатёр. Мы могли надеяться, что и на этот раз наши боги и наши воинские привычки уберегут нас от разгрома.

Пока мы были в походе, я вёл записи о точном числе воинов, жён, детей, рабов и пленных, ведь я заведовал припасами. Вождь Алрих поставил меня смотреть за казной и припасами, потому что я был раньше торговцем, умел писать и считать. Это были хорошие и подробные записи. Но они были утеряны. И сейчас я только по памяти могу рассказать о том, сколько нас было. Когда мы подошли к Тира-су, у Алриха было чуть более шести сотен воинов, с которыми шли около трёх тысяч домочадцев и рабов. Мы все отправились в поход. На восьми моих кораблях разместились четыре сотни воинов и небольшое количество припасов. Две сотни воинов пошли по берегу, сопровождая обоз. Перед Данубием табор поделился. Около двух тысяч женщин, детей и домашних рабов остались на левом берегу. В далёкий поход не пошли жёны с младенцами, дочери, старики и старухи, с ними остались многие рабы и одна сотня воинов для охраны. Воины оставались старые, которым было больше тридцати зим, повидавшие многое, раненные в прежних боях. Обоз с одной тысячей домочадцев и сотней охраны пошёл берегом, а четыре сотни плыли на кораблях.

В проливе мы не потеряли ни одного корабля и ни одного человека. Но у Кизика один корабль был сожжён и погибло три десятка воинов. Потом мы соединились на суше с обозом и штурмовали Фессалонику, в нашем племени было убито ещё несколько десятков воинов. Гибли наши гутоны и в мелких стычках при грабеже провинций. Случалось, что и жители сёл защищались, и римские рабы на виллах, а иногда появлялись римские отряды. Всего до Наисса из пяти сотен у нас было убито больше двухсот человек, и несколько десятков мы везли тяжело раненными в обозе. И только две сотни воинов из тех, что вышли от Пантикапея, оставались в строю с Алрихом. Но по пути к нам прибивались другие гутоны, потерявшие корабли, вождей, из отрядов, разбитых римлянами. Таких набралось около сотни. Получается, что у нас было три сотни воинов.