Готские письма

Когда я был маленьким, совсем маленьким, я очень хотел попасть в сказочную страну Деда Мороза. Там, где я жил, было мало снега. Зима была не зима, а так, осень. И я мечтал попасть в настоящую зиму русских народных сказок. Нам вдалбливали эти русские народные сказки, была целая телепередача “В гостях у сказки”. Там были снег, Дед Мороз, Снегурочка, двенадцать месяцев, говорящие волки и прочая ерунда. И я хотел туда попасть. Не просто на Север, а в сказку.

Мой добрый отец понимал это. И ещё он понимал, что нельзя разрушать детскую веру в чудеса. Придёт срок, и она сама растает, как лёд под весенним солнцем. Поэтому отец обещал мне, что мы отправимся к деду Морозу. Не просто когда-нибудь, а уже совсем скоро. Пару раз перед Новым годом он даже делал вид, что мы собираемся. Он шёл во двор и заводил машину. Но потом возвращался и говорил, что сегодня не получится. По радио сказали, что ремонтируют мост. И бензина нам не хватит. Надо запастись бензином. И хорошо бы сменить подвеску. А то ведь дорога дальняя. Так что надо ещё подготовиться. Мы обязательно отправимся в путь. В гости к Деду Морозу. Мы поедем. Но не сейчас. Чуть позже.

Я верил. И детство моё было если не всё, то хотя бы местами светлым. Я верил в сказку и верил отцу. Но что бы случилось, если бы я сбежал из дому и каким-то преступным образом добрался до северных стран? Я бы узнал, что есть холод. Увидел бы грязный снег в жёлтых разводах от мочи. Но ни Деда Мороза, ни говорящих волков нигде бы не смог найти. Вот примерно так и почувствовали себя американские астронавты. Они добрались до другой стороны нашей земной декорации, до того места, где у нас нарисована “Луна”, честно добрались, советская телеметрия врать не стала бы. И увидели, что никакой Луны нет.

Тем более нет Марса. И никаких других планет нет. Никаких других планет, с которых кто-то мог бы к нам прилететь. И куда мы сами могли бы сбежать со своей Земли. Этот поезд следует без остановок. На самом деле, это даже не поезд, а самолёт. Выхода нет. Никаких промежуточных станций. Никаких пересадок. Мы должны пролететь весь маршрут от конечной до конечной».

Я сказал: «Это чья вот тут вот сейчас была рассказана история? Моя или твоя? Чей был отец? Кто жил на юге? Откуда ты сам? Мы не земляки случаем?» Шимода сказал: «Конечно, мы земляки. Земляне. – И начал петь: “И снится нам не рокот космодрома, // Не эта ледяная синева…”» Я сказал Ивану Шимоде: «Вообще-то ты неважно поёшь». Шимода сказал: «Ты тоже. Это твоя история. Я прочёл её в одной из твоих книжек». Я подумал: «Кажется, да. Было что-то такое».

26

Шимода сказал: «Во-вторых, земноводные всегда представляют дело так, что до прилёта ящериц люди жили сами по себе, своей властью. Но люди никогда не жили без пастухов. Сотни фильмов о том, как замаскированные змеи и ящерицы покоряют планету людей. И ни одного фильма, ни одного романа, ни одной картинки, ни одной фотожабы о том, что миром правят жабы, лягушки и прочие земноводные. А ведь дело обстоит именно так. Жабы просто боятся опять потерять власть. Потому и настраивают общественное мнение против рептилий».

Я сказал: «Это невозможно. Лягушки – простые, милые, беззащитные создания. Наивные и даже романтичные. А змеи, ящерицы – они мерзкие. Холодные. Злые. Опасные». Шимода сказал: «Да. Именно так и думают люди. Большинство людей. Но не сами по себе. А под влиянием пропаганды. Последние века у власти были амфибии. Естественно, они вели информационную войну против рептилий. Скоро всё снова будет наоборот».

Я сказал: «Ты говоришь “снова”? Опять? Значит, это повторяется? Сначала жабы, потом гадюки. Потом опять земноводные, а за ними снова рептилии? Так это происходит? Сколько лет? Как давно человечество находится под внешним управлением? Неужели со времён администрации Рейгана?» Иван Шимода вздохнул и сказал: «Ты не понимаешь. Мне придётся рассказать тебе всё. С самого начала. Но это непросто. Необходима особая процедура. Нам с тобой придётся переспать».

27

Я догадывался, что мой координатор предвыборного штаба сумасшедший. Но не подозревал, что он может быть ещё и гадким извращенцем-гомосексуалистом. Я ответил холодно: «Ты не в моём вкусе». Шимода покачал головой и сказал: «Я не собираюсь предлагать тебе отужинать собой. И к сексу это не имеет никакого отношения. Можешь не переживать. Твоя девственность останется нетронутой». Я почувствовал себя уязвлённым и огрызнулся: «О чём ты вообще, чёрт побери, говоришь?» Шимода сказал: «Это что-то вроде сеанса психоанализа. Или гипноза во сне».

28

Для своего предвыборного штаба я снимал помещения бывшего лейб-гвардии Кавалергардского полка недалеко от фешенебельного жилого комплекса «Парадный квартал» в уютном сквере Салтыкова-Щедрина, что напротив Таврического сада. Жители Петербурга знают, что это очень милое место. Конечно, я снимал не весь бывший офицерский домик, из цокольного этажа и двух верхних этажей. У меня была квартира на верхнем этаже и пара комнат в цокольном.