Готские письма

Мачехи и её детей не было. По счастью, они гостили у своих родственников. Отец выглядел довольно бодрым, но обеспокоенным. Я принял душ и завис в своей бывшей комнате. Отец позвал меня ужинать и разговаривать. Я сразу спросил: «Что-то со здоровьем?» Отец удивлённо ответил: «Нет, всё в порядке». Больше вопросов я не задавал. После ужина отец сам начал рассказывать:

«Дорогой сын, я знаю, что ты пошёл в политику. Твоя судьба может непредсказуемо измениться. Поэтому я решил, что должен рассказать тебе правду о твоём… о твоём происхождении».

«Да, папа, – сказал я. – И что за тайну скрывает моё рождение?»

Отец сказал: «Дело в том, что ты… ты метис. Полукровка». Я сказал: «Спасибо, папа. И ради этого ты сорвал меня с предвыборной кампании в самый ответственный момент? Вообще-то, я знал. Я не просто полукровка. Я дворняжка. Генетический мусор. Благодаря тебе и нашему дедушке».

Отец скривился: «Нет. Я не об этом. Я о другом. Ну вот, ты, например, замечал, что некоторые люди, они похожи на некоторых… животных?» «Да, папа – сказал я. – А есть ещё цветочки. У одних цветочков тычинки. А у других пестики. И вот те цветочки, у которых тычинки, тыкают ими в пестики. Но не сами, а через пчёлок. И так появляются новые цветочки. Вся природа – сплошная порнография. Тебе не кажется, что ты поздновато занялся моим половым образованием?»

«Нет, снова не то», – сказал отец. Он бы ещё долго пытался найти правильное объяснение, но я прервал его мучения: «если ты о жабах и змеях, то я уже всё знаю». «Откуда?» – как бы даже и не очень удивился, но сделал вид, что удивился, мой папа. Я ответил предельно честно: «мне рассказал Иван Шимода, начальник моего штаба». Отец кивнул головой, словно имя Шимоды было ему знакомо.

Отец налил себе чаю. Выпил полчашки. Достал откуда-то сигарету и закурил прямо на кухне, хотя он давно не курил, и в любом случае в квартире курить запрещалось. Мачехой, конечно. Собравшись с мыслями, мой отец, Казбек Сагалаев, стал рассказывать: «Сам я по рождению ящерица. Чистопородная ящерица. Моими родителями были черкес и кара-чайка, но это ничего не значит. Ведь оба они были рептилиями. И мне суждено было вырасти в нормальную рептилию. Однако я встретил твою мать. А она была лягушкой. Она была прекраснейшей из лягушек, сын мой. И я предал свой класс. Я отдал своё сердце твоей матери, а значит, всему классу земноводных. Я стал ненавидеть ящериц так же, как ненавидела их она. Когда ящерица сходится с лягушкой, наши, в смысле рептилии, не очень волнуются. Нам дозволено развлекаться и наслаждаться с земноводными, почему бы и нет. Главное, чтобы в итоге мы правильно женились и остались в своём кругу. А браки между рептилиями и амфибиями всё равно бессмысленны, потому что они обычно бесплодные. Совместное потомство не рождается или не выживает. Слишком разная у нас генетика. Только в одном случае из ста ребёнок рептилии и амфибии оказывается жизнеспособным. И вот надо же было такому случиться… это именно ты. Ты – такой уникальный случай. Поэтому тебя так… тебя так…»

«Поэтому меня так колбасит», – подсказал я.

«Да, – согласился отец. – Колбасит. – И продолжил:

Поначалу мне казалось, что ты, как и я, выбрал класс своей матери. Помнишь, как весело нам было с тобой убивать ящериц? И как ты сопереживал лягушкам? Но потом я узнал, что ты увлекся зороастризмом. Это странно. Ведь среди двух арийских религий лягушками созданы Веды. Ах, какие прекрасные гимны посвящены лягушкам, символу жизни и торжеству добра! И главная упанишада называется Мандукья – упанишадой лягушки. Убийство змей считается в сутрах праведным делом. “Авеста” же – это книга ящериц, сухого камня и огня».

«У них в секте были прикольные девчонки, папа», – признался я.

«Возможно, дело и в этом тоже, – опять согласился отец. – Но не только в этом. И вот теперь ты создал свою партию. Ты стал политиком. Я переживаю за тебя. Ты больше не сможешь жить в пограничье. Тебе придётся выбрать сторону. Выбрать свой класс. И очень важно, чтобы ты сделал правильный выбор. Последствия могут быть… могут быть самыми… странными. И опасными».

«Что же ты посоветуешь мне, папа?» – спросил я.

Отец ответил: «Никто не может никому ничего посоветовать в такой ситуации. Ты должен послушать себя. Послушать своё сердце».

«Выбирай сердцем», – вспомнил я старый лозунг. Так вот он, оказывается, был о чём. И стал собираться в обратную дорогу.

31

Вернувшись, я поставил перед своим начальником штаба вопрос ребром. Я сказал: «Шимода, мы должны выбрать, кто мы. За кого мы. За белых или за красных. Но сначала расскажи мне, кто есть кто по понятиям этой звероводческой масти».