Готы

О Гейзерихе, кстати говоря (как и о предводительствуемых им вандалах), автор этих строк узнал из седьмого тома оранжевой детской энциклопедии советского образца, носившего название «Из истории человеческого общества». Сидя с моим одноклассником и другом Андреем Леонидовичем (тогда, в детстве, просто Андреем, без «Леонидовича») Баталовым по прозвищу «Бата» (позднейшие варианты: «пан Бата», «мракобес Бата» и, наконец, «Апостол») у него дома на Валовой улице близ Павелецкого вокзала и станции метро «Павелецкая», и листая этот том, мы наткнулись в конце раздела «Античный мир» на драматического содержания иллюстрацию, озаглавленную «Нашествие Гензериха на Рим (картина К.П. Брюллова)». В подписи под картинкой говорилось, что в 455 г. германцы-вандалы во главе со своим королем Гензерихом (один из вариантов имени царя вандалов, особо поразивший мое детское воображение, поскольку «Гензерих» означает по-немецки буквально «гусак») разграбили и разорили «вечный город» Рим. И в самом деле, на картинке валялись раненые и убитые римляне (все, как один — безоружные), свирепые дикие воины брали в полон девушек и женщин, тащили награбленную добычу (включая золотой семисвечник, попавший в Рим с добычей из Иерусалимского храма), на все это скорбно взирал христианский епископ с большим крестом в руке, а на заднем плане, в клубах дыма от горящих зданий, разорители Рима сбивали надписи и барельефы с триумфальной арки. Всем распоряжался бородатый всадник на вороном коне в шлеме с конским хвостом, увенчанным зубчатой царскою короной типа позднеримских императорских венцов — надо думать, Гензерих. Кое-что оставалось нам непонятным — например, присутствие среди германцев-вандалов смуглых и даже просто чернокожих личностей в белых одеждах и бурнусах явно не германского, а африканского происхождения. Седьмой том детской энциклопедии ответа на возникшие вопросы не давал, однако заронил в мою детскую душу первое семечко интереса к Гензериху и вандалам. Но это так, к слову…

Тому, что по прошествии трех дней, проведенных «с пользой» в Ветхом Риме, готское войско в самом деле ушло из «царственного города» на Тибре, есть разные причины. Первой из них было, несомненно, вполне искреннее исповедание Аларихом христианства (пусть и в арианской форме). Второй — его гордость и стремление подражать Стилихону (при жизни которого он так и не смог войти в Рим). Желание показать, что он, Аларих, хоть и гот, но не чета «непроцарапанному» Радагайсу, вселявшему страх и трепет во всех и вся своей варварской жестокостью. Кроме того, дальнейшее пребывание готского войска в разоренном мегаполисе, скоплении множества людей, в постоянном контакте со смертью, ранами и язвами, гниющей падалью и разлагающимися трупами, представляло для него ничем не оправданную угрозу. Тем более что перед воинами готского царя и римского военного магистра лежала совершенно беззащитная южная Италия. Где они могли, питаясь и снабжаясь за счет «благодарного населения», без помех и риска для здоровья продолжать делать все то, что им пришлось прекратить в Ветхом Риме. Поскольку к «Вечному Городу» (и к поведению готов в этом «Вечном Городе») были прикованы взоры всего «цивилизованного» мира («добрая слава лежит, а дурная — бежит»). И где готам вдобавок грозила «моровая язва» (чума, холера или еще что — неважно).

Тем, что Аларих проявил разумную сдержанность в грабеже («себя любимого» и своих приближенных он достаточно обогатил за счет взятой ранее с римлян контрибуции), увел с собой, в числе других знатных пленников, юную сестру августа Запада Гонория — Галлу Плацидию, и был зачислен современными ему историками в славную когорту истинно христианских государей (тогда еще весьма немногочисленных), вестготский царь внес немалое смятение в пропагандистскую публицистику поздней Античности. Волны разгоревшейся вокруг покорителя Рима полемики достигли даже побережья римской Африки. Где в своей келье жил, учил, писал отец церкви, епископ древнего города (Г)иппона Регийского, бывшей резиденции царей Нумидии (современной Аннабы в Алжире) — блаженный Августин Аврелий.

Поскольку никто не допускал возможности падения «столицы Экумены» в результате случайности, спор шел о том, чем объясняется захват и разграбление Рима на Тибре «варварами» Алариха. Изменой римлян «праотеческим» богам, или же карой христианского Бога, ниспосланной жителям Ветхого Рима за их «неполноценное» христианство и многочисленные грехи? Языческие и христианские писатели тогда еще вели литературную, эпистолярную дуэль почти «на равных». Как это ни странно. Ибо очень скоро настанет время, когда окрепшая церковь будет защищаться от нападок не с помощью «виртуозов пера» духовного звания и приводимых ими аргументов, а с помощью костров, пыточных застенков и отлучений.